Содержание детей гастарбайтеров обходится Петербургу всё дороже
Мать, уроженка Азербайджана, бросила Лейлу через полгода после рождения. У девочки нашли целый букет тяжелейших болезней, в том числе крайне редкое генетическое заболевание – «синдром кленового сиропа». Теперь ребёнок не может выжить без дорогого специального питания — пять баночек стоят 50 тысяч рублей, на три месяца жизни нужно в два раза больше.
Лейле ещё повезло. Ей успели выправить документы до нового года, несмотря на то, что сведения о девочке имеются лишь со слов родившей её женщины. При проверке выяснилось, что непутёвая мамаша указала только юридический адрес своей регистрации в Питере, фактическое место её нахождения установить так и не смогли.
В этом году в районных ЗАГСах при регистрации детей – не граждан России стали требовать нотариально заверенную копию перевода паспорта. Причем как с родителей, так и с представителей государственных структур. По словам заведующей городским координационным центром по работе домов ребёнка Елены Либовой, раньше «отказное» потомство мигрантов регистрировали по ходатайству и только в городском «Доме малютки». Теперь можно в любом районном ЗАГСе, но при наличии указанного комплекта документов. В связи с чем появилось такое требование, ответить никто не может. Пресс-секретарь Комитета по делам ЗАГС Юлия Баталова сначала долго выясняла — зачем мне понадолась эта информация, а потом отказалась комментировать ситуацию. Между тем, вопрос отнюдь не праздный. Например, услуга по переводу документа с таджикского языка стоит около тысячи рублей. Многие ли из нищих гастарбайтеров захотят их платить? Может, проще отказаться от младенца? А что делать сотрудникам домов ребенка? Без документов такой малыш – личность виртуальная. Лечение, питание, оформление пенсии по инвалидности, пособие — все становится проблемой. Усыновить или отдать младенца под опеку тоже нельзя. По некоторым данным, сегодня в домах ребенка находится уже несколько таких «неоформленных» детей, которых поневоле содержат за счёт города. Причём непонятно, по какой статье бюджета.
Есть и другая категория детишек, от которых мамы формально не отказались, но предпочли переложить расходы на городскую казну. Для этого достаточно написать в роддоме заявление о тяжёлом материальном положении и попросить «присмотреть» за чадом в течение шести месяцев. Потом мадам пропадает, а следующий визит в дом ребёнка наносит в последний день полугодия. И все! По закону её нельзя лишить родительских прав, а малыш «сидит следующий срок». Таким образом, вполне можно протянуть лет десять-двенадцать, а потом забрать готового работника в семью, а то и вовсе сделать из него кормильца, превратив в малолетнего попрошайку, воришку или наркодилера.
По информации госпожи Либовой, в одном только прошлом году в питерские Дома ребёнка попало 732 ребёнка-мигранта, из которых лишь 31% удалось вернуть обратно в семью. В нынешнем году к ним добавилось ещё 67: 41 – из Узбекистана, 12 — из Киргизии, 6 — из Таджикистана, 4 — из Молдовы, 3 — из Азербайджана и 1 – из Белоруссии.
Его подозревают в превышении должностных полномочий и причастности к преступной схеме, при помощи которой в городе были незаконно легализованы более 100 тысяч иностранцев.
Ещё серьёзнее ситуация со старшими детьми. Директор единственного в Северо-Западном федеральном округе социального приюта помощи иногородним детям «Транзит» Марина Рябко уверяет, что за последнее время число несовершеннолетних выходцев из бывших братских республик резко выросло. Подростки 14-17 лет едут на заработки в Петербург к дядям и троюродным дедушкам, зачастую пересекая границу нелегально. Но даже если они находятся здесь с родителями, те не могут забрать детей из приюта просто так. Снова требуются документы — свидетельство о рождении, паспорт, официальное разрешение на пребывание и работу. Таких родителей в прошлом году нашлось всего 5%. Чтобы отправить на родину оставшиеся 95%, понадобился колоссальный труд специалистов «Транзита». Бывают случаи, когда на восстановление документов подростка уходит полтора года, а его отправка и вовсе влетает федеральному бюджету в копеечку. Например, операция по возвращению в Таджикистан обходится в 100 тысяч рублей, причём родители остаются в России! И где гарантия, что подросток всеми правдами и неправдами не отправится снова к ним?
Мало того: по словам Марины Рябко, наш город постепенно становится транзитным пунктом при попытке юных беглецов из бедных стран не только ближнего, но и дальнего зарубежья добраться до благополучного Евросоюза. В прошлом году в приюте появились подростки из Вьетнама и Египта. Ещё недавно в «Транзите» от общего числа безнадзорных или сбежавших из дома детей иностранцы составляли порядка 10%, а сегодня их больше половины! Если в ближайшее время не ужесточить применение миграционного законодательства, город может захлебнуться в этом потоке.
Публикуется в сокращении. Полный вариант текста напечатан в газете "Наша Версия на Неве" № 126, 17 - 23 мая 2010 года
