За три месяца с момента зарождения движения, начинавшегося в знак протеста против повышения цен на бензин, оно выросло до общенационального масштаба. Как выглядят эти протесты изнутри, почему в России на них реагируют парадоксальным образом и возможно ли повторение у нас – в материале «Нашей Версии на Неве».
Протест развивается постепенно, как в количественном (несмотря на разговоры о его угасании, этого не происходит), так и в содержательном отношении. В декабре «жилеты» оформили целый список своих требований в декларации, главным из которых является отставка президента Эммануэля Макрона, и заставили наблюдателей говорить о едва ли не новой французской революции. Наш собеседник, петербуржец Олег Петров, стал свидетелем так называемого Акта №7 выступлений 5 января, после новогодних праздников (как известно, демонстрации проходят каждую субботу). Ранее он не раз был участником и наблюдателем различных протестов в Петербурге. И потому вполне может считаться экспертом по уличным акциям.
«Газом дышать – удовольствия мало»
– Расскажи, пожалуйста, свои общие впечатления от 7-го акта протестов жёлтых жилетов…
– Демонстранты собрались у парижской мэрии, направились к собору Нотр-Дам, а затем вдоль набережной Сены к французскому парламенту (Национальное Собрание). У музея Орсе произошла первая стычка с полицией (или жандармами, манифестанты пытались перейти мост через реку, но им не дали этого сделать). Начались немного хаотичные перемещения по близлежащим улицам, примерно как у нас на акциях сторонников Навального, в сторону бульвара Сен-Жермен, где и произошли беспорядки с поджогами автотранспорта и баррикадами из подручных средств, переворачиванием мусорных баков.
Как выяснилось впоследствии, небольшая группа людей, использовав бульдозер, штурмовала целое министерство, из которого через чёрный ход был в спешке эвакуирован министр.
– Насколько жёстко, по сравнению с нашей, действует французская полиция?
– Что меня удивило, так это достаточно небольшой кордон жандармов, остановивших огромную толпу. Но дело в том, что полиция там активно применяет спецсредства – резиновые пули и газ, что для России редкость. Газом дышать (что испробовал и я) удовольствия мало, а от травматических пуль можно и к гуриям попасть – с ноября уже есть и погибшие. Физического контакта демонстрантов и полиции там мало, а вот спецсредства там – в порядке вещей…
– Как к протестующим относятся рядовые французы? Ведь движение сопровождается беспорядками, к тому же зафиксированы и грабежи…
– Обыватели протест в целом поддерживают, кроме того, в нём участвуют – по составу демонстрантов видно, что это не парижская богема, а простые люди – рабочие, люди из предместий, из провинции. Но, с другой стороны, как поддерживают, так и немного опасаются – французская подруга, у которой я оставался в Париже, человек абсолютно аполитичный, с явным опасением говорила о молодёжи, громящей магазины, машины и витрины. Но она не любит Макрона и поэтому скорее является сторонницей «жилетов».
Ситуацией пользуются криминалитет и местные гопники – грабежи их рук дело. Что я могу подтвердить, ибо видел своими глазами: в последовавших после шествия на Сене беспорядках на бульваре Сан-Жермен принимали участие уже другие люди, напомнившие мне купчинских пацанов из 90-х, дерзкие молодые ребята. И это были не парижские арабы и негры, а именно молодые французы.
Активисты Общероссийского народного фронта в Ленинградской области получили обращение жильцов многоквартирных домов, расположенных в историческом центре Выборга, с жалобой на сорванные сроки проведения капитального ремонта.
«Макрон! Расстреляй их!»
Реакция на выступления французских жилетов в России оказалась довольно парадоксальной. После брошенного Владимиром Путиным «ну мы же не хотим увидеть здесь Париж», многие правоохранители и представители официозных СМИ стали проводить параллели с украинским майданом и требовать «раздавить гадину». Дошло до того, что петербургский юрист и член Общественной палаты Илья Ремесло призвал французские власти расстреливать демонстрации.
Однако если ознакомиться с требованиями жилетов, то там среди прочего значится выход страны из ЕС и НАТО. Это уже повестка дня, прямо противоположная майдану. Кстати сказать, украинские власти как раз первыми подняли шум на тему, что за беспорядками стоит Кремль. Глупость подобных конспирологических теорий очевидна – столь мощное по размаху движение просто невозможно организовать из-за рубежа.
Но разве выход Франции из НАТО не соответствует интересам России? Или гипотетическая отставка Макрона, которому на выборах оппонировали куда более дружелюбно настроенные к России кандидаты в лице правой Марин Ле Пен и левого Жана Люка Меланшона (да и республиканца Франсуа Фийона)?
В советские времена беспорядки в западных странах освещались пропагандой с большим сочувствием. А уж представители левых и революционных движений были героями СМИ. Представить себе, что кто-то призывал бы призывать расстреливать, скажем, «бандитов и головорезов» Фиделя Кастро с Че Геварой во время партизанской войны на Кубе, или бастующих в Великобритании шахтёров, решительно невозможно. Сейчас, у нас, конечно, свобода слова, но и пропаганда зачастую потеряла в качестве, да и в элементарной логике.
С другой стороны, опасения властьимущих и официальных медиа по поводу повторения подобных событий в России объяснимы. Тот же бензин дорожает, уровень жизни населения, вопреки бодрым отчётам чиновников, снижается, рейтинги властей – тоже.
Почему Россия – не Франция
По мнению петербургского политического психолога Александра Конфисахора, новая политическая реальность уже формируется. У «жёлтых жилетов» сначала были чисто социальные требования – чтобы не росли цены на бензин и было больше социальных гарантий. Но когда протест пошёл дальше и не закончился на первых этапах, пошли уже политические лозунги. Ключевой момент: митингующие объединены не по идеологическим признакам. Поэтому и требования не носят характер определённой идеологии, левой или правой, а кому что в голову придёт – тот то и выдвигает.
– Макрон устоит?
– Более чем уверен, что устоит. И в Россию движение «жёлтых жилетов» не перекинется. Помнится, я читал репортаж из одного провинциального городка, и репортер назвал состояние людей там несколько режущим словом «топорность». Это состояние разлито буквально в нашем обществе.
Было немало ситуаций, которые могли привести к достаточно серьёзным для власти последствиям – лет 5-6 назад были выступления шахтеров, привезли ОМОН из другого региона, который их отчехвостил по полной программе, и дальше не произошло ничего. Следующий момент – Академия наук. Люди статусные и значимые. Их объявили врагами народа, коррупционерами, взяточниками, и опять ничего. Система Платон. Дальнобойщики – особые люди, которые привыкли рассчитывать только на себя, такая сетевая структура. Их прижали, спрессовали полностью, и всё затихло. Наконец, пенсионная реформа прошла, протест спустили на тормозах.
Наше общество очень сильно атомизировано, каждый крутится в своём небольшом круге, и то, что творится вне его, людей не очень-то и волнует. На макроуровне то же самое. Молодые недолюбливают пенсионеров, пенсионеры недолюбливают молодых, автомобилисты ненавидят пешеходов, пешеходы – автомобилистов, люди отрицатено настроены к власти, а власть – к людям (вспомним неосторожное выражение нашего бывшего губернатора – «жлобы»).
О появлении в России подобия «жёлтых жилетов», говорить не приходится. Мы покорно принимаем все решения власти, к сожалению. А, может быть, и к счастью – могло бы быть и хуже…
