То, о чём всё лето говорили экономисты, наконец, свершилось – Минфин внёс в правительство план «мобилизационного бюджета», предусматривающий возможность расходования резервного фонда.
Теоретически, это может защитить отечественную экономику от дальнейших санкций, но свести её к нулевым темпам роста и невозможности в ближайшие годы проводить серьёзные структурные реформы. Таким образом, по мнению экс-министра финансов Алексея Кудрина, ущерб от войны и санкций уже существенно превысил возможные ущербы от гипотетической ассоциации наших соседей с ЕС.
Об экономических реалиях, в которых оказалась Россия спустя полгода после возвращения Крыма, и возможных сценариях дальнейшего развития событий, в случае, если взаимная «санкционная осада» будет продолжена, «Наша Версия на Неве» поговорила с вице-президентом Ленинградской областной торгово-промышленной палаты Дмитрием Прокофьевым.
– Дмитрий Андреевич, недавно против России был введён очередной пакет санкций, на который мы ответили обещанием запрета импорта некоторых видов товаров. Наверное, самый ключевой сегодня вопрос – контролирует ли российская власть ход этой «игры» и просчитывает ли риски, которые могут нанести эти «игры» отечественной экономике, а соответственно – потребителю?
– На самом деле российская экономика начала тормозить уже давно. По-настоящему она перестала расти ещё в 2006 году, какое то время движение продолжалось по инерции, затем последовал кризис 2008 года, а после кризиса полноценного восстановления роста так и не произошло.
До середины нулевых экономику двигали растущие цены на нефть и потребительские кредиты, плюс наличие незадействованных производственных мощностей. Во второй половине нулевых для роста нужны были уже крупные инвестиции, причем частные, эффективные, а вот инвестировать никто особенно и не захотел… В 2008 году случился провал, за счёт резервов внутренних фондов его смогли, скажем так, компенсировать, удержали рубль от резкой девальвации. Так что санкции сейчас – не причина рецессии, хотя, конечно же, на них будут стараться списать проблемы неэффективных отраслей.
Что касается контрсанкций, то в случае с сельским хозяйством присутствовал расчёт, что европейское сельскохозяйственное лобби «выйдет на улицы» и потребует отмены ограничений. Этого не случилось и, видимо, уже не случится. Поэтому сказать, что здесь всё контролируется, я не могу.
– Насколько мы видим, российский бизнес тоже не спешит показывать своё недовольство: пока только ОАО «Мурманский рыбокомбинат» обжалует в Верховном суде запрет на ввоз живой рыбы из Норвегии, из-за которого предприятие фактически остановило работу…
– Да, и после этого к ним сразу же пришла прокурорская проверка. Других подобных случаев я тоже не знаю.
– Какие сценарии дальнейшего развития событий вы предполагаете?
– Минимум – наложенные санкции сделают восстановление роста отечественной экономики затруднительным в течение нескольких лет. Но существуют и более пессимистичные перспективы: если обе стороны продолжат «игру на повышение», в стране может начаться экономическая деградация, которая, как известно, происходит значительно быстрее, нежели экономический рост.
С июля подорожают и коммунальные услуги. В комитете по тарифам утешают, что повышение цен на коммуналку (3,5% на человека) не превысит планируемой инфляции – 4,3%.
Сложно сказать, на сколько хватит средств резервных фондов – это зависит от аппетитов компаний, нуждающихся в государственной поддержке. По разным оценкам, накопленного финансового здоровья хватит на два-три года. «Прыгнет» курс доллара. Очень многое будет зависеть от цен на нефть, 60 долларов за баррель вернут общество на уровень потребления десятилетней давности. Какой из этих сценариев наиболее реалистичен – сказать сложно.
– Нарастающую конфронтацию со странами Запада некоторые политологи оценивают как попытку России занять место в мировой экономической системе на фоне вошедших в пике экономик ЕС и США. Вы рассматриваете такой вариант?
– Сто лет назад, перед Первой мировой войной, чуть ли не самой быстроразвивающейся экономикой мира была экономика Аргентины. Она постоянно входила то в «пятёрку», то в «десятку» перспективных стран. Излишне говорить, что сегодня представляет собой Аргентина.
Поэтому даже если бы соглашаться с утверждением политологов, то здесь всё же правильнее говорить о попытке встроиться в мировую систему на своих условиях. Или о попытке «изолироваться» на своих условиях. Это как если бы кто-то пришёл на шахматный турнир с целью стать чемпионом, сел за доску и сказал, что не будет играть в шахматы. А будет играть в игру, правил которой никто не знает. Был такой хороший чешский экономист Отто Шик, кстати, ещё в социалистической Чехословакии, он писал: «Третий путь ведёт в третий мир». Поэтому никакой особой модели здесь не изобретено.
Существует глобальная экономика, в которой могут участвовать все страны, но это требует соблюдения определённых правил игры. И тогда вы можете выиграть очень много. Но если соблюдать эти правила не хочется? Что в итоге? Я не вижу, чтобы рушилась экономика ЕС или США.
– «Развод» с Европой – это серьёзно?
– Нет. О чём вы? Был такой анекдот на исходе Советской власти. Заседает съезд КПСС (или народных депутатов), председатель говорит: «Товарищи, давайте, наконец, решим: кто за социализм – садитесь слева, кто за капитализм – справа… Товарищи, почему вы постоянно мечетесь от стенки к стенке?» – «А мы хотим работать как при социализме, а жить как при капитализме!» – «Товарищи, простите, но в президиуме места для всех не хватит». Это просто риторика. Наверху изолировать себя от Европы никто не собирается.
– Если объективно посмотреть на экономические плюсы и минусы, которые мы получили в результате территориальных изменений, что превалирует?
–Как высказался однажды на Давосском форуме вице-премьер Игорь Шувалов, «у монеты есть две стороны: кто-то заработал много денег, а кто-то всё потерял и даже умер».
– Вот на наших глазах один за другим умирают банки. На днях выяснилось, что даже санированный «Банк24. ру» не соблюдал российского законодательства. Ваша версия происходящего – рынок решили почистить или же..?
– И то, и другое… «И можно без хлеба… И побольше». Просто есть решение – максимально сконцентрировать бизнес, в том числе банковский. Ресурсов, как вы пронимаете, на всех не хватит, поэтому логично, что сжимается круг тех, кто имеет к ним доступ.
– На фоне санкций отечественный бизнес сегодня призывают вкладывать средства в развитие отечественной экономики – сельского хозяйства, пищевой промышленности. Вместе с тем, пока сроки эмбарго ограничиваются годом, и в любой момент могут быть, как увеличены, так и сокращены. На ваш взгляд, при каких обстоятельствах российский предприниматель может вложить деньги в этот сектор с минимальными рисками?
– Знаете, двадцать лет назад российское и польское сельское хозяйство находились в одинаково плохом положении. Польша стала – в смысле яблок – вполне сверхдержавой. А Россия, слава богу, что хоть не закупает зерно. И сложно укорять в этом бизнес.
С другой стороны, в России есть вполне процветающие сельскохозяйственные предприятия, успешные и прибыльные. Но сельское хозяйство – эта та отрасль, для которой защита интересов собственника, инвестора, важна как ни для какой другой. Предприниматели – это тоже люди, со своими представлениями и ожиданиями.
Есть такая история. Рассказывают, что как-то на исходе НЭПа советских «бизнесменов» вызвали в ГПУ, говорят им: «Товарищи нэпманы, почему вы не желаете вкладывать деньги в государственные трудовые сберегательные кассы, ведь государство гарантирует полную безопасность вкладов?» На что один из предпринимателей ответил: «Мы не сомневаемся, что Советская власть и лично вы гарантируете безопасность наших вкладов. Хотелось бы ещё узнать, – как насчёт безопасности вкладчиков?» Безопасность вкладчиков, инвесторов, предпринимателей – ключевой вопрос.
Цитата: Если обе стороны продолжат в том же духе, в стране может начаться экономическая деградация, которая, как известно, происходит значительно быстрее, нежели экономический рост…
