60 лет назад завершилось подавленное советскими войсками антикоммунистический мятеж. Последний отряд боевиков отставного офицера Михая Фаркаша и телефонистки Эржебет Маньи уничтожили при нападении на пограничную казарму в городе Дьюла 17 декабря 1956 года, а 19-го были разогнаны рабочие советы на крупнейших заводах.
Особенности обретения родины
После отказа от социализма мятежники и террористы превратились в героев и мучеников. Памятники им стоят повсюду и на любой вкус. Мемориальные доски с портретами и без. Заурядно-безликие стелы. Простые, но симпатичные клумбы в виде баррикад с цифрами «1956» из цветов. Заумно-модернистские 2006 (!!!) металлических столбов на площади Революции. Элегантные чугунные шарики, вделанные в выбоины от пуль и осколков на зданиях перед парламентом. Трогательный бронзовый мальчик с ружьём у одного из центров сопротивления повстанцев – кинотеатра «Корвин», где сражался главный герой романа Василия Аксёнова «Остров Крым» Андрей Лучников.
Едва отъехав от гостиницы, наш гид признался, что заказ на экскурсию по местам боёв 1956 года, да ещё и с непременной встречей с их участниками, он выполняет впервые. Обычно российские туристы подобных тем избегают. Одна наша турфирма даже разорвала с ним контракт, поскольку клиенты сочли оскорблением упоминание о «советской оккупации».
– Чего обижаться-то? – удивились мы. – Оккупировали, так оккупировали. Оно по медалям видно. Есть «За взятие Берлина» и «За взятие Будапешта», есть «За освобождение Белграда» и «За освобождение Праги». На то и война. Вашу армию под Воронеж в 1942-ом тоже никто не приглашал.
Гид согласился, что приглашения не поступало, и решив в будущем друг с другом не воевать, мы двинулись сперва по старым кварталам одного из красивейших городов Европы, а затем по музеям, где восстанию посвящены многочисленные экспозиции. Оформлены они изобретательно: кроме фотографий, плакатов, образцов оружия, одежды и карт боевых действий, демонстрируется документальная хроника, а в подземной экспозиции у парламента на посетителей грозно наезжает компьютерная модель танка. В тех же музеях, где можно ознакомиться и с остальными страницами чрезвычайно своеобразной истории Венгрии.
Из всех народов Европы венгры прибыли на континент самыми последними. В 896 году семь откочевавших с предгорий Урала (где до сих пор живут их дальние родственники – ханты и манси) племён вместе с частью хазар и остатками гуннов вторглись в западно-славянское княжество Великая Моравия, превратив его в базу для дальнейших набегов. Как и гунны пятью веками раньше, венгры не раз проносились ураганом по всей Европе, за спокойствие требовали дань, а потом поэтично нарекли события тех лет «обретением Родины на Дунае».
Памятники воинственным завоевателям гордо красуются по всему Будапешту, особенно на Площади Героев, открытой к тысячелетнему юбилею «Обретения Родины», вместе со старейшим в континентальной Европе метро. Запущенная тогда линия почти не изменилась. Пассажиров возят популярные у туристов уморительно свистящие и пыхтящие мини-поезда из трёх жёлтых вагончиков.
Наслаждаясь поездкой в них, я всецело одобрял отношение венгров к историческому прошлому. Так и надо: когда ты завоёвываешь – это хорошо, когда чужие вторгаются к тебе – плохо. Иной морали у народов нет и не предвидится до Страшного Суда. Если же кто-то с телеэкрана призывает каяться, то его обычно нанимают из-за рубежа желающие получить от кающихся территории и компенсации. Например, бывший депутат Госдумы Лев Пономарёв выпрашивал у Японии деньги взамен на агитацию за передачу ей Южно-Курильских островов.
Борьба с нетерпимостью и антисемитизмом для президента Европейского еврейского конгресса (ЕЕК) Вячеслава Кантора давно превратилась в одно из определяющих направлений всей его общественной деятельности.
Не сложившаяся дружба
Гуляя по Будапешту, мы вспомнили, что на Русь венгры вторгались ещё в 1099 году, захватили Закарпатье, но при попытке продвинуться дальше были разбиты. Затем князь Даниил Галицкий дважды – в 1245-м и 1249-м – разгромил поддержанного поляками короля Белу IV. Одно из крупнейших вторжений произошло уже после того, как саму Венгрию разделили между собой турки и австрийская империя Габсбургов (относительную самостоятельность сохранило только княжество Трансильвания, расположенное на северо-западе современной Румынии). Избранный в 1576 году королём Польши правитель Трансильвании Стефан Баторий отобрал у Ивана Грозного ранее занятые тем прибалтийские города, однако после безуспешной осады Пскова отказался от планов захвата северных земель России.
После завоевания Трансильвании австрийцами сын её последнего князя Ференц Ракоци в 1707 году договорился о сотрудничестве с Петром I, но российского императора отвлекли дела под Полтавой, и восстание Ракоци подавили. Следующее восстание 1848-1849 гг. привело к первому в истории вторжению русских войск в Венгрию, причём повод оказался примерно такой же, как у Белы IV. Тот пытался посадить на престол Галицко-Волынского княжества своего зятя Ростислава, а император Николай I хотел сохранить венгерский трон за союзником – австрийским императором Францем-Иосифом. И ещё опасался за собственные владения в Польше. Победи революция – и примкнувшие к ней польские эмигранты могли использовать территорию Венгрии для засылки отрядов боевиков в Польшу.
Кстати. Месяца полтора после того, когда из действий Венского кабинета можно было заметить, что немцы примут сторону скорее врагов России, нежели нашу, государь, разговаривая с генерал-адъютантом графом Ржевусским, польским уроженцем, спросил его: «Кто из польских королей, по твоему мнению, был самым глупым?» – Ржевусский, озадаченный этим вопросом, не знал, что отвечать. «Я тебе скажу, – продолжал государь, – что самый глупый польский король был Ян Собесский, потому что он освободил Вену от турок. А самый глупый из русских государей, – прибавил его величество, – я, потому что я помог австрийцам подавить венгерский мятеж». (Евгений Тарле, «Крымская война»)
Шансы сговориться имелись. Половину населения Венгрии составляли хорваты, сербы, словаки, румыны и закарпатские русины. Отделившие страну от Австрии повстанцы не только не собирались предоставлять им независимость, но и отказывали в праве на использование своих языков. В обмен на отказ от поддержки выступлений нацменьшинств из венгерского правительства можно было выдавить и гарантии невмешательства в польские дела, и уступку того же Закарпатья.
Однако Николай I даже не попытался договориться, помог разгромить мятежников и стратегически проиграл. Во всех крупных европейских конфликтах Франц-Иосиф регулярно оказывался на стороне врагов России, а в 1914 году, уже в глубокой старости, объявил ей войну, вскоре похоронившую обе монархии.
Разгромленная на полях сражений империя Габсбургов развалилась, причём венгры, наряду с австрийскими немцами, оказались в числе главных проигравших. В 1867 году Венгрия получила полное самоуправление внутри единой монархии, с собственным правительством, парламентом и государственным языком, но нацменьшинства оказались под двойным угнетением – имперских властей в Вене и венгерского правительства в Будапеште. Полвека спустя, после окончания Первой мировой войны, последовала расплата – треть венгров оказалась в чужих государствах, среди народов, имевших к ним длинный счёт.
В 1919 году уязвлённое национальное самолюбие и обнищание населения привели к власти коммунистов, обещавших не только процветание трудового народа, но и возврат к прежним границам. Как и в случае с Петром I, надежды на российских товарищей не оправдались. Превратности Гражданской войны помешали Красной Армии прийти на помощь Венгерской Советской республике, и она продержалась лишь 133 дня.
Поражения на фронте, национализация мелких лавочек, трактиров и мастерских, передача помещичьих земель государству, а не крестьянам, надолго отвратили венгров от социализма. Зато неприязнь к соседним народам выросла, поскольку ключевые посты в правительстве Венгерской Советской республики занимали евреи, а разгромили её, отобрав спорные земли, румынские и чехословацкие войска.
Широко обсуждаемая отмена коммерческих автобусов в Санкт-Петербурге не попала в текущую редакцию проекта бюджета на 2020 год. В Комитете финансов поясняют, что к ней слишком много вопросов.
Сменивший красных режим напоминал современный российский. Несменяемый национальный лидер – отставной адмирал Миклош Хорти. Парламент с неизменно правящей Партией Единства, переименованной, сперва в Партию национального Единства, потом – в Партию справедливости и жизни. (Никого в нашей Госдуме не напоминает? – прим. авт.). Опора на христианские ценности, гонения на «экстремистов» – коммунистов и нацистскую партию «Скрещенные стрелы»...
Основной идей хортистов стало воссоединение с населёнными венграми землями Румынии, Словакии и Югославии, для чего адмирал стал союзником Гитлера. Фюрер помог присоединить почти всё желаемое, но платить пришлось отправкой армии в Россию, в связи с чем первый премьер-министр постсоветской Венгрии Иожеф Анталл дипломатично назвал адмирала «жертвой обстоятельств».
В октябре 1944 года Хорти попытался заключить перемирие со Сталиным, но немцы немедленно свергли его, заменив вождём «Скрещенных стрел» Ференцем Салаши. Финал известен: около 400 тысяч венгерских солдат погибло на фронте, многие города, включая Будапешт, превратились в развалины, страна стала вассалом Москвы и вернулась к границам, начертанным после Первой мировой войны.
Кстати. Вслед за Японией и Германией Венгрия объявила войну США, и венгерский посол пришёл с уведомлением в Госдепартамент.
Глава Госдепа (ища Венгрию на карте): «Кто возглавляет вашу страну?»
Посол (гордо): «Адмирал Миклош Хорти!»
Глава Госдепа: «И сильный у него флот?»
Посол: «У нас нет флота, страна не имеет выхода к морю».
Глава Госдепа: «Как же вы без флота захватите владения США?»
Посол: «У Венгрии нет территориальных претензий к США, только к Румынии и Словакии»
Глава Госдепа: «Вы им тоже объявили войну?»
Посол: «Нет, это наши союзники!» (Политический анекдот)
Виновными проигравшие объявили Кремль и его ставленников из коммунистической партии. На парламентских выборах 1944-го, 1945-го и 1947 гг. она так и не получила большинства. Лишь зачистив оппонентов с помощью советских кураторов и принудив социал-демократов к слиянию в Венгерскую партию трудящихся, коммунисты полностью взяли власть.
Симпатий к ним, да и к Советскому Союзу, подобный политический стиль не прибавил. Тем более, как и три десятилетия назад, в руководстве ВПТ оказалось немало евреев. Даже Первым секретарём Венгерской партии трудящихся и премьер-министром стал еврей – бывший военный министр Венгерской Советской республики Матиаш Ракоши.
Однако и обоснования позиции СССР очевидны: Венгрия два раза подряд – сперва в составе Габсбургской монархии в союзе с Германской империей, затем как союзник Гитлера – воевала против нас. Не допустить третьего раза представлялось вероятным, лишь посадив в Будапеште своих марионеток. Подобным образом вели себя все державы – например, Великобритания и США в Греции. Там дело дошло до полномасштабной войны, в которой интервенты и войска прозападного режима с 1944 по 1949 год перебили свыше 40 тысяч коммунистов и их союзников, потеряв сами более 20 тысяч.
Перед бурей
У восстания 1956 года есть две основные версии. Сейчас принято считать, что в первый его день, 23 октября, студенты Будапешта вышли на мирную демонстрацию. Они требовали вывода армии русских оккупантов, демократии и восстановления на посту премьер-министра Имре Надя, считавшегося сторонником либерализации. У Дома Радио студентов обстреляли сотрудники госбезопасности, возмущённые рабочие и солдаты стали присоединяться к демонстрантам.
Имре Надь возглавил правительство, но 25 октября митинг у парламента расстреляли с крыш гэбэшные снайперы, затем огонь открыли советские танки, и в Будапеште начались жестокие бои. Повстанцы героически держались, революция перекинулась на провинцию, и 28 октября, по требованию Надя, оккупанты покинули столицу.
Новая власть распустила ВПТ, восстановила многопартийность и объявила о выходе из возглавляемой Советским Союзом Организации Варшавского договора. Кремль отказался признать поражение, и под давлением посла СССР в Венгрии Юрия Андропова решил утопить восстание в крови. Дивизии маршала Конева разгромили вооружённые отряды революции, а в декабре были разогнаны рабочие советы.
Александр Беглов сенсационно удивил горожан тем, что откроет «Фрунзенское радио»
Робкие западные лидеры предали героев, не оказав им помощи. Марионеточное правительство, призвавшее советские танки, возглавил ранее сбежавший в Москву Янош Кадар, который только что клялся под эти танки лечь. Свыше 200 тысяч повстанцев и их близких спаслись от расправы, сбежав в Италию и Австрию.
Кроме писателя Аксёнова уже в те дня так думали и другие советские либеральные интеллигенты. С чрезвычайной симпатией о мятеже высказывался будущий лауреат Нобелевской премии по физике Лев Ландау. Известный бард Александр Городницкий даже посвятил уничтожению советской бронетехники на улицах Будапешта стихотворение завершающееся словами «Хорошо, что этот танк горит!»
Коммунисты придерживаются иного мнения, заявляя о контрреволюционном заговоре под руководством западных спецслужб. Оружие и отряды боевиков готовились заранее. По митингующим стреляли снайперы-провокаторы (как в октябре 1993-го в Москве и в январе 2014-го в Киеве), причём 25 октября они одновременно вели огонь по нашим солдатам. Среди путчистов преобладали фашисты и уголовники, которые зверски расправлялись с пленными советскими воинами и партийными работниками.
Предатель Имре Надь помешал разгромить мятежников, перешёл на их сторону и объявил о выходе из Организации Варшавского договора. Страна попадала под контроль западных государств, которые одновременно вторглись в дружественный Советскому Союзу Египет. Стало ясно: победив в Египте и Венгрии, враги не остановятся.
Ответный удар последовал немедленно. Ультиматум Кремля Великобритании и Франции заставил их вывести войска из Египта. Одновременно, вняв просьбе рабоче-крестьянского правительства товарища Кадара, советское руководство подавило венгерский мятеж столь быстро, что Запад не успел вмешаться. Жертв оказалось не так уж и много. За две недели погибли 720 советских военнослужащих и 3053 венгра, включая противников мятежа и случайно попавших под огонь обывателей.
Цифры свидетельствуют, что в восстании участвовали не слишком многочисленные отряды боевиков, с которыми обошлись чрезвычайно мягко. Повесили чуть более трёх сотен, а последних из 13 тысяч приговорённых к тюремному заключению амнистировали в 1963 году.
Свидетельства в пользу антисоветской версии я получил ещё в детстве, когда прочёл исторический боевик отставного сотрудника госбезопасности и популярного писателя-детективщика Андраша Беркеши «Октябрьская буря». (В СССР он, по причине нежелательных ассоциаций с Октябрём 1917-го, переведён под названием «Опасный водоворот» – прим. авт.). В отличие от главарей восстания, протестующие студенты и главный герой, перешедший на сторону повстанцев сержант Ласло Тереки, описывались там с явной симпатией. Зато бывших коллег Беркеши сам обвинявшийся в пытках арестованных, репрессированный и реабилитированный сурово обличал, а о причинах выступления написал: народ взялся за оружие, потому что партийные секретари зажимали ему глотку.
Исследования показали, что казнили в Венгрии не так уж много: за 1947-1953 гг. немногим более 500 человек, включая подсиживающих друг друга партийных боссов. Зато с тюрьмами, лагерями, принудительными работами и прочими воспитательными мерами познакомились свыше 700 тысяч венгров, при населении 9,5 миллионов. Хватали за что попало и просто так, порой удивляя даже московских кураторов.
«Следователи из МВД совершенно сознательно при допросах применяют к арестованным крайние меры физического воздействия, – докладывал 20 июня 1949 года министру государственной безопасности СССР Виктору Абакумову советский советник в Венгрии, генерал-лейтенант Михаил Белкин. – Необъективно и провокационно записываются показания арестованных. Стоит арестованному назвать какую-нибудь фамилию в качестве своего знакомого, как следователь приписывает к этой фамилии «шпион», «троцкист» и т. п., из одного дела делают организацию. На объективные замечания нашей агентуры в системе МВД Венгрии о недопустимости таких методов внимание не обращается». (Н. Петров. «По сценарию Сталина: роль органов НКВД – МГБ СССР в советизации стран Центральной и Восточной Европы. 1945-1953 гг.»).
В устье реки Смоленки зеленой зоны точно не будет. Об этом сообщил губернатор Северной столице Георгий Полтавченко.
Как и при Венгерской Советской республике, мелкий бизнес ускоренно национализировался, лишая работы лавочников и трактирщиков. На селе столь же ударными темпами шла коллективизация, которую крестьяне воспринимали куда более болезненно, чем в России с её традициями общинного землевладения. Власть раздражала бездумным копированием всего советского, от военной формы в армии до системы школьных оценок (высшим баллом стала «пятёрка» вместо традиционной «единицы»).
Доходило до абсурда. Осмотрев мемориал лидера революции 1848-1849 гг. Лайоша Кошута на площади его имени перед парламентом, товарищи сочли, что статуя слишком удручена. Грустящего перед лицом наступления русской армии Кошута заменили пафосным монументом с воздетой кверху рукой в стиле Ленина на броневике, и только в наши дни вернули прежнее изваяние на место.
Кризису власти способствовала постоянная грызня внутри коммунистической верхушки. Министра иностранных дел Ласло Райка в 1949 году казнили как предателя и шпиона, а в 1955-м объявили невинной жертвой репрессий. Его преемника Дьюлу Каллаи посадили в 1951-м и реабилитировали через три года. Директора управления госбезопасности Габора Петера (Беньямина Айзенбергера) в 1952 году приговорили к пожизненному заключению за участие в «сионистском заговоре». Тогда же получил пожизненный срок министр внутренних дел Янош Кадар. Сменившего его Шандора Зельда арестовать не успели – он застрелился, перед этим убив жену и детей. Сам Ракоши после смерти Сталина потерял пост главы правительства, а после разоблачения «культа личности Сталина» был убран из партийного руководства. Ставшего премьером после Ракоши Имре Надя в 1955 году отправили в отставку и выгнали из партии…
Рядовые коммунисты уже не могли понять, кто из партийных лидеров борец за права трудового народа, кто его палач, а кто вражеский агент. Многие разочаровывались в идее вообще и становились ярыми врагами режима. Пламенная комсомолка, студентка мединститута Илона Тот зачитывалась «Молодой Гвардией», а после восстания была повешена за смертельный удар ножом раненному офицеру госбезопасности. Трансильванский рабочий Йожеф Дудаш провёл 6 лет в румынской тюрьме за членство в компартии, потом разругался с советской властью, отсидел 3 года и люто возненавидел бывших товарищей. Пленных партийных работников и гэбэшников его люди во время мятежа забивали насмерть, отрезали руки, обливали лица кислотой, а трупы вешали на деревьях вниз головой.
Некоторые считают подобные расправы ответом на расстрел мирных демонстрантов, но шествие студентов, с которого всё началось, при ближайшем рассмотрении оказалась не таким уж и мирным.
Приключения музыкального мастера
Кто послал снайперов, открывших огонь по митингующим на площади Кошута 25 октября? В расположенном тут же подземном музее восстания не дают ответа, говоря о неизвестных провокаторах – причём есть много свидетельств, что те одновременно били и по стоящим тут же советским танкам. А вот о самом первом бое, у Дома Радио, нам рассказал участник его штурма – мастер по изготовлению музыкальных инструментов Ференц Шепицки, с которым мы встретились на кладбище, во время церемонии открытия мемориала казнённым повстанцам.
– Как 23 октября студенты к Дому Радио пошли, мы с приятелем к ним присоединились, интересно было! Там же мне и оружие дали, советскую снайперскую винтовку.
– То есть ещё до начала боёв стволы раздавали? А кто?
– До сих пор не знаю, но кто же в 18 лет от снайперской винтовки откажется! Подошли к Дому Радио, стали ломиться вовнутрь, гэбэшная охрана открыла огонь, мы по ним. Приятеля убили, я одного охранника застрелил, второго ранил... Потом раздался клич идти к казармам Килиана, освобождать стройбатовцев, запертых там под охраной тех гэбешников.
– Пишут, что солдаты к вам присоединились…
– Очень немногие... В основном они по домам разбежались. Зато оружие, которое там имелось, нам досталось, а потом с автоматами проблем не было. Среди наших оказалось много рабочих с оружейного завода и с патронного. Они привозили, каждый своё, и девчата на месте магазины заряжали. А 24-го у нас и танки появились.
Четыре года назад суд предписал построить дорогу в деревню Любынь (Вындиноостровское поселение Волховского района Ленинградской области). Решение до сих пор не исполнено.
– Откуда?
– От вас! Несколько танков остановились у набережной, выходят танкисты, похоже, украинцы, простые такие парни, и спрашивают: «Это Суэцкий канал?» Мы говорим: нет, это Дунай! Они не верят, говорят, что им объявили, что в Египет пошлют, а они хотели вообще из СССР уезжать. Договорились, что танки они оставляют взамен на доставку их в Австрию. Так и сделали. В бою у парламента, 25-го, они нам очень пригодились.
– Возглавлявший штаб введённого в Будапешт Особого корпуса генерал-лейтенант Евгений Малашенко подтверждает: два танка с венгерской стороны участвовали. Наверное, после появления бронетехники вы были уверены в победе?
– Честно говоря, особой уверенности не испытывали... Многие понимали: Венгрия маленькая, Советский Союз огромный! В нашем отряде, возле «Корвина», даже по именам старались друг друга не называть, только по кличкам, чтобы не выдать, если в плен попадём. Там меня и ранило, пулей в ногу и осколком тоже в ногу, но повыше, ещё чуть-чуть – и самое ценное бы потерял, но обошлось. Отправили в госпиталь.
С медсестрой, которая меня выходила, мы не поженились, как принято в романах, у каждого своя любовь имелась, но дружим до сих пор... А 4 ноября, когда ваши во второй раз пришли, я уже санитаром пошёл, потому что драться ещё не мог. Спасали, кого могли, иногда сами гибли, а 10-го меня арестовали…
– Сколько лет получили?
– Вынесли смертный приговор. Я сначала не слишком волновался: судья знакомый оказался, и вдруг – вешать! До сих пор вспоминать страшно, уже вывели, в петлю засунули – тут писатели не врут: вся жизнь за секунды перед глазами пролетела. Оказалось – пугали, а судья не подвёл. Он специально приговор вынес с такими нарушениями, что адвокаты смогли обжаловать.
Отвезли меня в советский лагерь на Украине, где-то восточнее Львова. Ехали в товарном вагоне, человек сорок парней и одна девушка. Когда она к дырке в полу подходила, которая у нас туалетом была, все отворачивались.
В лагере, как узнали о моей специальности, прикрепили к бригаде уголовников, чтобы я их учил инструменты делать. Пришёл пацан совсем, а там такие серьёзные дядьки: бандиты и грабители, но ко мне хорошо относились и при деньгах. В нашей бригаде даже мясо давали, невкусное, то ли конину, то ли верблюжатину – так всё равно лучше, чем баланда.
Как научились друг друга понимать, и они узнали историю с захватом танков, спросили: можно ли из Венгрии в Австрию уйти? Я сказал – запросто, и в декабре 1959-го мы сбежали. Подкупили охрану и украинца, водителя грузовика, спрятались в кузове под брезентом и каким-то барахлом, ничего не видим, один из бандитов говорит: «Налево повернём, значит продал, направо – всё в порядке!» Повернули направо, и через несколько дней я оказался дома, первое время скрывался, а потом отец приятеля, высокий коммунистический чин, выхлопотал мне помилование. Только каждый год таких, как я, сажали на несколько дней два раза – 15 марта, в годовщину революции 1848 года, и 23 октября, – чтобы на улицах не бузили.
Как дальше жил? Да, в общем, нормально! У нас богатые сельхозкооперативы, по-вашему – колхозы, часто заводили подсобные предприятия, вот я на таком и работал. Делали мы рамки для окон автомобилей методом гальванопластики, металл на пластмассу напыляли и хорошо зарабатывали. Инструменты тоже делал, но редко, больше для души. И ещё стал импресарио при эстрадном ансамбле, полмира объехал.
Выезд мне разрешали только в социалистические страны, но через Югославию можно было направляться, куда хочешь, и никто внимания не обращал. В 1976 году даже на Кубе выступали и с Фиделем Кастро познакомились, он после концерта к нам за кулисы заходил…
Еврей – шахтёрский командир
Ференцу Шепицки повезло – в отличие от многих других участников боёв, да и просто тех, кто оказался не в то время не в том месте. Знакомый тётушки нашего гида, сам не участвовавший в восстании, но наблюдавший его во всех подробностях, вспомнил два эпизода.
Известный петербургский учёный судится с коллегами из-за «контрафактной» книги
Во время первого ввода войск, когда они часто не имели чётких приказов: наступать или ограничиваться самообороной, пара советских танков в узком переулке попали в заранее разлитый мазут, который тут же подожгли, а выскочивших из машин танкистов перестреляли. При втором наступлении группа боевиков открыла огонь по танку из костела, переполненного спасавшимися внутри жителями, и ответные снаряды разорвались в самой гуще беглецов.
Стрелявшие из-за спин женщин и детей – явные отморозки, тогда как наш собеседник выглядел вполне симпатичным дедушкой. Кого среди восставших больше, и сколько вообще народу взялось за оружие? Поскольку погибших, казнённых и осуждённых насчитывается 16 тысяч и ещё больше эмигрировало, речь идёт о десятках тысяч боевиков.
С оружием в руках всегда выступает меньшинство. В Петрограде и Москве в октябре 1917 года на стороне большевиков тоже оказалось порядка 50 тысяч красногвардейцев, солдат и матросов на 4 с лишним миллиона горожан. Численность вполне сравнимая при том, что на стороне власти оказалось гораздо меньше.
Будапештский горком ВПТ отбил несколько атак повстанцев, сдался лишь после танкового обстрела, а его защитников перебили люди Дудаша. Отряд сотрудников полиции и госбезопасности, в котором воевал Андраш Беркеши, продержался в одном из зданий министерства внутренних дел до прихода советских войск. Подавляющее большинство силовиков разбежались или ждали, чья возьмёт, как и основная масса столоначальников ВПТ. Неудивительно, что, по сравнению с потерями мятежников и советских солдат, они отделались легко. По официальным данным тех времён, погибло всего 90 венгерских военных, правоохранителей и партийных работников.
Кстати
Танк горит на перекрёстке улиц,
Расстреляв последние снаряды,
В дымном жаре, в орудийном гуле,
У разбитой им же баррикады.
На его броне дымится краска
Не от немцем сброшенной фугаски,
Не на волжском вздыбленном песке, –
Труп студента, детская коляска,
И обрывок флага на штыке.
Где и как, когда случилось это
В самый первый распроклятый раз?
Над казармой прежние портреты,
И приказ – по-прежнему приказ.
Разгребая жар чужой руками,
Принеся восстанию беду,
Парни с комсомольскими значками
Умирают в огненном чаду.
Их могилу не укроют лавры,
Лишь листок уронит на пол мать, –
Извещение, что «смертью храбрых»,
«Смертью храбрых», – что ещё ей знать?
Как там встретят весть, что не вернулись, –
Закусив губу или навзрыд?
Танк горит на перекрёстке улиц, –
Хорошо, что этот танк горит!
(Александр Городницкий, «Будапешт-56»)
Особый вопрос – роль уголовников и фашистов. Исследование биографий 2652 погибших участников мятежа выявило среди них 46,4 % рабочих, 16,8 % интеллигентов и студентов, 16,3 % военных и полицейских. Одной из самых боеспособных частей восставших стала бригада шахтёров во главе с горнопроходчиком Ласло Русняком. Отрядами повстанцев в районе площадей Москвы и Сена командовал ветеран Первой мировой войны, бывший коммунист и боец армии Венгерской Советской республики, водитель грузовика Янош Сабо.
В отличие от Дудаша, Сабо предпочитал отпускать пленных, некоторые из которых даже свидетельствовали в его пользу на суде, но безуспешно. Сабо повесили вместе с Дудашем и закопали в одной могиле.
Какие-то рабочие имели криминальное прошлое, а военные – служили в армии при Хорти и Салаши, но сильно не большинство. Половина убитых к окончанию Второй мировой войны ходили в школу или даже до неё не доросли. Помощница повара из отеля Эрика Селеш погибла 15-летней, через неделю после того, как её фотография в ватнике, ушанке и с автоматом в руках стала символом восстания.
Интересно, что Эрика была еврейкой, как и сменивший Русняка на посту командира Шахтёрской бригады инженер-радиотехник Роберт Бан. Возглавлявший оборону у кинотеатра «Корвин» Гергей Понграц, пятеро воевавших вместе с ним братьев и сестра, разведчица отряда, 12-летняя Марика, вышли из семьи трансильванских армян. Погибшая на соседней улице Пратер 17-летняя Илона Сабо, чей бронзовый портрет украшает «Корвин» – цыганка, как и её выживший кавалер, Габор Дилинко...
В четверг, 13 июля, Девятый арбитражный апелляционный суд Москвы признал законность отзыва лицензии у Европейского университета. Теперь вуз намерен проходить лицензирование заново.
Фашистский путч вышел каким-то расово сомнительным, и тут поневоле вспоминаешь нынешний Киев, где министр внутренних дел армянин Арсен Аваков и губернатор Одесской области грузин Михаил Саакашвили орали друг на друга на русском языке, а спикер Верховной Рады еврей Владимир Гройсман обалдевал от таких украинских националистов.
Свадьба в Будапештовке
Криминала среди боевиков тоже хватало, но разного. Телефонистку Эржебет Маньи уволили из министерства внутренних дел и посадили в первый раз, когда она пыталась путём подделки документов спасти отца, а второй раз уже за кражу. Заместитель командира Шахтёрской бригады Андраш Лауринец провёл 6 лет за решёткой за обнаруженные у него в 1950 году несколько патронов, что выглядит явным беспределом – так в моём собственном детстве могли меня со всеми друзьями посадить.
Зато электрик турецкого происхождения Кемаль Экрем – реальный уголовник, отсидел 2 года 8 месяцев за хранение краденого. Повесили, впрочем, всех троих, как и разнорабочую Эржебет Шалаберт, совмещавшую труд на производстве с бизнесом на панели. Шалаберт отбыла 2 года исправительных работ за хулиганство, а казнили её за пытки и убийства пленных.
Особенно много криминальных персонажей собралось в так называемой «Вокзальной бригаде». Возглавлял её электрик Иштван Клобер, главарь группировки, промышлявшей хулиганством, карманными кражами и гоп-стопом возле вокзала Келети. Шайка Клобера состояла из уволенных во время коммунистических чисток полицейских, лишившихся своего бизнеса лавочников и пролетарской шпаны. Сам главарь, попавший на баррикады сразу с очередной отсидки, смотрелся там очень колоритно: в рваном пальто, меховой ушанке, с автоматом в одной руке и бутылкой коньяка в другой.
Клобер оказался талантливым командиром, грамотно использовал противотанковые ежи и бутылки с зажигательной смесью, а из примерно полусотни боевиков потерял всего троих ранеными. Когда стало ясно, что мятежу конец, «Вокзальная бригада» разграбила окрестные магазины под лозунгом: «Лучше нам, чем русским», и большей частью успешно смылась.
Атаман сбежал через Италию в Израиль, по слухам, оказавшийся его исторической родиной. Но некоторых, включая главный секс-символ бригады, отмотавшую год за кражу дворничиху и путану Марию Магори поймали и повесили. Больше всего «вокзальные» напоминали банду атамана Грициана Таврического из кинокомедии «Свадьба в Малиновке». Особенно эпизод, в котором бывший вор Попандопуло и бывший городовой Сметана делят награбленное добро.
Монумент для доносчика
Подобно прочим участникам восстания, гоп-компания Клобера начинала со здравиц Имре Надю, но славила его недолго. Вскоре многие мятежники перешли к требованиям расправы со всеми сохранившими партбилет коммунистами и сотрудниками госбезопасности. Ну, и в перспективе, возможно, не только с ними.
Изучив биографию восстановленного под давлением уличной толпы премьера, сложно отделаться от мысли, что вздёрнутый после подавления восстания в коммунистической Венгрии Надь заслуженно отправился бы в петлю по приговору суда Венгрии антикоммунистической. Наш гид такой возможности не исключил, обратив внимание на особенность памятника удавленному главе правительства. Усатый человек в пенсне стоит на середине мостика между капитализмом и социализмом, словно раздумывая: кого ему выгоднее предать?
Биография монументу полностью соответствует. Попав на Первой Мировой войне в русский плен, уроженец венгерского города Капошвара вступил в партию большевиков, но решил сделать карьеру дома. В Капошваре он возглавил отделение легальной Социал-демократической партии, однако более ушлые соратники добились его исключения.
Пришлось снова записываться в коммунисты и ехать в Советский Союз. Там Надь прославился как осведомитель госбезопасности, написав доносы, как минимум, на 38 товарищей. Вернувшись после войны в Венгрию, будущий реформатор продолжил в том же духе, сперва как министр внутренних дел, затем во главе административного отдела ВПТ, курирующего органы госбезопасности. После смерти Сталина бывалый доносчик немедленно призвал к либерализации и борьбе со сталинизмом, а затем оказался во главе антикоммунистического мятежа.
Терракт в Париже может иметь "многослойную" природу
Пойди события по другому пути, возможно, петлю на премьерской шее затянул бы Дудаш, который сразу отказался подчиняться Надю. Он-то вступил в компартию по идейным соображениям, когда это сулило одни неприятности, и вышел из неё тоже по идейным соображениям, отказавшись от дивидендов!
По той же причине Дудаш, Понграц и другие влиятельные полевые командиры не желали подчиняться министру обороны в правительстве Надя Палу Малетеру. Его биография не менее извилиста, чем у премьера. Сперва воевал против Советского Союза, затем попал в плен и сражался с немцами, вступил в компартию, дослужился до полковника, 25 октября воевал с повстанцами, перешёл на их сторону, но многие отряды боевиков подчинить себе так и не смог…
И опять возникают параллели с украинскими событиями. С одной стороны, все посылают всех, вплоть до перестрелок, а с другой – наверху оказываются прежние вожди, вызывая у бунтующих площадей вопрос: за что боролись?
Прибыль с поражения
Как и после подавления революции 1848-1849 гг., победители, во избежание повторения бунта, приняли ряд требований побеждённых. Порядки в Венгерской Народной республике считались самыми либеральными среди стран Варшавского договора. Это касалось и свободного выезда за границу, и доступа к зарубежным книгам с фильмами, и экономики.
Госпредприятия могли самостоятельно реализовывать на рынке значительную часть продукции. Многие кооперативы, наподобие того, где работал амнистированный повстанец Шепицки, по факту являлись слегка замаскированными частными фирмами.
Процветание держалось не только на грамотной экономической политике, но и на выгодном сотрудничестве с Советским Союзом. Нефть и газ из СССР поставлялись в Венгрию крайне дёшево, а огромный советский рынок исправно поглощал венгерские товары. После смерти Яноша Кадара и распада социалистического лагеря в 1989 году многие предприятия закрылись, включая знаменитый автобусный завод «Икарус», и уровень жизни значительно упал. Молодёжь уезжала на Запад, люди постарше ностальгировали по старым временам и, согласно соцопросам, почти 75 % населения считали Яноша Кадара лучшим правителем государства за всю его историю.
Иногда доходило и до массовых выступлений. В ночь с 17 на 18 сентября 2006 года – через полвека после восстания – телевидение озвучило выступление премьер-министра Ференца Дюрчаня перед соратниками. В разгар экономического кризиса, премьер признался, что врал народу «по утрам, по вечерам и по ночам», а политика его кабинета оказалась «самой тупой в Европе». В столкновениях на улицах Будапешта пострадало 326 демонстрантов и 399 полицейских, а протестующие даже направили на полицию советский танк с постамента. Древняя машина завелась и поехала, чудом никого не раздавив, рёв её мотора стал последним отзвуком восстания 1956 года.
Сейчас экономическая ситуация улучшилась. В стране открываются филиалы крупных международных корпораций, прежде всего немецких – например, Audi и Robert Bosch GmbH. Возобновилось и производство «Икарусов», хотя в куда меньшем количестве, чем раньше. Люди не столь активно рвутся на Запад, многие предпочитают селиться возле границы с Австрией и Германией, утром ехать туда на работу, получать высокие зарплаты, а вечером тратить их дома в недорогих магазинах и ресторанах. В свою очередь, немецкие и австрийские пенсионеры с охотой переселяются в Венгрию: стоит всё дешевле, и арабов с неграми нет, даже улицы метут и газоны стригут местные.
Противостояние с руководством Евросоюза, требующим допуска мигрантов в страну – одна из главных тем местной политики. В день 60-летия студенческой демонстрации 23 октября премьер Виктор Орбан призвал к решительной борьбе против «советизации». Но тут же ехидно уточнил, что советизаторы сейчас сидят в Брюсселе и хотят наводнить Венгрию пришельцами с юга. Говорят, некоторые в Европе возмутились. Десятки лет формировать в массовом сознании героический образ восстания и в итоге получить этим же образом по лбу, действительно, обидно.
где это у Беркеши Вы прочитали про отрицательных чекистов в ОКТЯБРЬСКОМ ШТОРМЕ? Там есть упоминание про двух старлеев, пришедших задержать Эржику, но это проходные персонажи на полстранички и по одному эпизоду о них трудно судить. Судя по всему Вы не читали ОКТЯБРЬСКИЙ ШТОРМ. Остальные персонажи из АВХ вполне положительные и даже героические.