Одни считают, что этот палаточный лагерь – перенесённый в наше время комсомольский слёт. Другие называют его кузницей кадров для действующей российской власти. Селигерцев записывают в ряды «золотой молодежи», а за их симпатии почему-то готова биться оппозиция. Из самых ярких жителей молодёжного форума, по слухам, собираются формировать очередную «партию власти».
В этом году здесь собрались участники не только из России – всё чаще звучит английская речь. За то, чтобы представители многих наций и стран провели месяц в живописном уголке Тверской области, федеральный бюджет выложил ни много, ни мало 280 млн. рублей. Традиционные спонсоры от поддержки молодёжного форума нынче отказались. Корреспонденту «Нашей Версии на Неве» удалось инкогнито побывать в самом престижном лагере России.
Выезжаем на Селигер глубокой ночью, водитель «оптимистично» предрекает не менее девяти часов дороги – пробки. Но первую вынужденную остановку делаем почти на въезде в лагерь. Поперёк дороги стоит машина ДПС, а по направлению к нам бежит человек сто в ярких футболках и с флагами. Оказывается, утренняя пробежка участников форума. Краем глаза ловлю надпись на ярко-зеленых футболках замыкающих группы: Чеченская Республика. Чуть поодаль шлёпает разболтанными сланцами индус; вид не очень: шлёпанцы то и дело падают с ног и мешают бежать, но парень белозубо улыбается и приветливо машет гостям.
Бойцовский клуб для робинзонов
Попасть в лагерь непросто – проверка на трех КПП, машину внимательно осматривает охрана. Требования безопасности повышены, ведь среди участников форума много иностранцев.
Вообще-то, здесь почти идеальное место для отдыха: свежий, пропитанный сосновым духом воздух, мягкий климат, сухая почва, чистое озеро, в котором рыба плещется почти у самого берега. На огромной территории лагеря одновременно размещается почти пять тысяч человек, каждые десять дней – следующая смена. А вот людей не видно…
– Сейчас лекции идут, почти все там, – объясняет представитель Росмолодежи Андрей Костюков. – К ним ведь каждый день кто-то приезжает: то министры, то политики. К обеду освободятся…
Андрей – из числа аборигенов. Помнит, как десять лет назад небольшим отрядом искали место для будущего лагеря. Тогда и остановились на Селигере: вроде и природа, и от столицы недалеко. Правда, поначалу всё выглядело иначе, чем сейчас. Порядки были попроще, а идеологическая обработка участников – гораздо выше.
Брожу по лагерю в одиночестве, пытаюсь понять, как живут селигерцы. Обычные одноместные палатки стоят плотными рядами, рядом обязательный костер с котелком, выложенная на просушку обувь. И натянутые между деревьями веревки с разномастным бельем. Вдруг откуда-то сверху раздаётся голос… Поднимаю глаза и непроизвольно столбенею: на дереве, примотанный едва ли не скотчем, висит большой плазменный экран. И не просто висит, он еще и вещает!
Такие мониторы размещены по всему лагерю, на них идет он-лайн трансляция всех мероприятий, проводимых на форуме. Вообще, присутствие цивилизации здесь выглядит даже комично. Как, например, стоящая посреди леса, словно избушка на курьих ножках, таксофонная будка. На центральной аллее разместился ещё один атрибут «большой земли» – сейфовые ячейки. В них можно зарядить телефон и аккумуляторы от фотоаппарата. Есть здесь и WI-FI, а мощные прожекторы освещают лагерь по вечерам, когда света костров уже не хватает.
Выхожу за спальную территорию, и тут же упираюсь в боксёрский ринг, который бликует лужами. Для чего он здесь, стало ясно буквально через 50 метров: между двумя деревьями закреплен рекламный баннер «Бойцовского клуба имени В. В. Путина». Бои на ринге проводятся довольно часто, когда в лагерь приезжают известные спортсмены. Самого В. В. Путина ждут со дня на день – по обыкновению он каждый год навещает лагерь и, видимо, встречается и с членами бойцовского клуба.
Возвращаюсь к палаткам…
– Много ребят из Индии, Африки, других стран, – рассказывает парень из Армавира Максим Лихов, приезжающий на Селигер из года в год. – Русского не знают, поэтому общаемся либо через переводчика, либо на английском. Здесь же совершенно другой мир, другая обстановка. Мы все из разных регионов, встретиться в течение года вряд ли возможно, а тут мы общаемся, проводим вместе время…
В следующей палатке живут молодые представители Общественной палаты. Они выступают против курения, абортов и алкоголизма. Собираются устроить на территории лагеря флэш-моб.
– А вы не знаете, здесь журналисты бывают? – интересуется одна из общественниц.
– Не знаю… Наверняка, – скромно потупилась я и пошла к другому костру.
О свинине, мечети и терпимости
У костра сидит по-восточному колоритная компания. Это группа из Кабардино-Балкарии. Говорят о чём угодно, и ни слова о политике. Лишь один обмолвился, что мечтает переехать в Москву и заняться пиаром, хотя не совсем пока понимает, что это такое.
– А Вы случайно не знаете, из какого мяса здесь готовят? – вдруг обращается кто-то, – Нам же свинину нельзя есть. Боимся, что голодными будем сидеть.
А еще горячие южные парни посетовали на отсутствие мечети.
– Специального места в лагере для молитвы нет, приходится выходить на ринг, а это неудобно, все смотрят, – огорчается Исмаил Уздепов…
В это время ко мне осторожно подходит девочка из другого отряда и, приняв за кого-то из администрации лагеря, доверительно начинает рассказывать о своём женихе. Познакомились в прошлом году, здесь же – на Селигере. Молодой человек оказался священнослужителем, сейчас пара обитает в Нижнем Новгороде и планирует скоро официально оформить отношения. Пока в моей голове вихрем проносятся мысли о том, не противоречит ли добрачная связь религиозным убеждениям, будущая невеста просит договориться со службой охраны, чтобы жениха на следующей неделе пустили в лагерь.
– Понимаете, нам очень хочется пожениться именно здесь. Нас ведь Селигер свёл. Это судьба, божий промысел…
Народ потянулся на обед.
К питанию на Селигере относятся с особым вниманием. Накормить в лесу такое количество людей трижды в день качественной и вкусной едой – задача не из легких. От палаточного лагеря до кухни выложена длинная дорога из свежевыструганных досок: «дорога жизни» – так шутливо окрестили её здесь. Участников форума обеспечивают привозным питанием: готовую пищу доставляют с фабрики, разогревают в пароконвертоматах и раскладывают в термосы, наподобие солдатских. Сегодня – борщ, ленивые голубцы и свежие овощи.
Перед раздачей еду дегустирует технолог: не досмотрел – весь день в интересной позе просидишь… Хотя Галина Дмитриева, которой и приходится первой пробовать пищу, утверждает, что у неё нет никаких претензий ни к качеству, ни к количеству съестного.
В этом году, как замечает Андрей Костюков из Росмолодежи, компания-поставщик увеличила порции и даже обещала привозить шоколад, чтобы веселее у костров с чаем сидеть было.
А вот и мои знакомые из Нальчика. Получив исчерпывающую информацию о том, из какого мяса сварен борщ и сделаны голубцы, они радостно тащат в отряд два огромных термоса и пакеты с хлебом и овощами – свинины здесь нет, только говядина и мясо птицы…
И всё-таки, что же такое нынешний Селигер?
– Когда не ходим на лекции и не занимаемся спортом, то просто отдыхаем, общаемся, хорошо проводим время, – примерно так отвечали мне участники молодёжного форума.
Это похоже на правду. Ведь чёткого представления, зачем тратятся огромные деньги на палаточный лагерь в Тверской области, нет сейчас даже у его организаторов. Он чем-то напоминает советский «Орлёнок». Или более близкий аналог – лагерь «Зеркальный» под Петербургом, куда собирали на лето комсомольских активистов.
А теперь молодёжь из разных регионов страны стремится попасть на Селигер, где с мониторов и воочию к ним обращаются большие люди. Возможно, это и есть политический инкубатор или площадка для тех, кого среди прочих «отметила» власть. Но отмеченные просто хотят отдыхать у костров со своими друзьями и обретать новые знакомства, оставляя на идеологию время до обеда.
Есть мнение, молодёжный форум работает здесь последний раз. Власть пока не понимает, каким должен стать новый формат Селигера, когда в лагерь приходится приглашать даже оппозицию.
