Несколько лет назад этот молодой офицер с внешностью голливудской кинозвезды произнёс фразу, которая отражает самую, пожалуй, драматичную коллизию того, что происходит в Донбассе: «Нас становится меньше, а их становится больше». И вот мы говорим с «Гудвином» о недавних боях, квалификации противника и отношении мирного населения.
Огрызаются жёстко
– Пару лет назад, летом, кажется, двадцатого года, ты сказал одну фразу, она буквально врезалась мне в память... «Нас становится меньше, а их становится больше»…
– Да, это было сказано к тому, что они взращивают поколение псевдопатриотов и праворадикалов украинских. Мы при обучении нового поколения нацелены на то, что нужно защищать свою Родину от врага. Но у нас нет такого, извините, «хохла на вилы»... Нормальный мужчина должен уметь защитить свою Родину, свою семью, свою женщину, вот о чём мы говорим. А у них, как у Гитлера: их нация самая первая, а остальные могут и не существовать. И вот сколько война идёт – восемь лет, а ребёнок же, как губка: всё впитывает.
Детям, которым в 2014-м было десять лет, сейчас восемнадцать, и они уже способны воевать. А у нас, наоборот, патриотическое воспитание довольно вяло работает.
Я ещё застал время, год девяносто шестой, уже была Украина, но мы в школе посещали ветеранов, поздравляли их, собирали им подарки на 9 мая, стишки читали... Это восточные области, конечно, во Львове вряд ли это практиковалось. Потом ветеранов оставалось всё меньше, конечно.
– Сейчас уже активная военная фаза идёт полтора месяца, ты участвуешь в боевых действиях, и что можешь сказать – подтвердились ли твои опасения насчёт массовой «перековки» украинской молодёжи в националистическом духе?
– Мы сталкиваемся с мирным населением только по рабочим моментам, поэтому мне трудно судить ответственно. Но могу сказать, что когда мы опрашивали население, собирая разведданные, то буквально единицы говорили нам правду.
– Чем это может быть вызвано? Они настроены против или они просто боятся?
– Тут в совокупности – не доверяют нам и опасаются их. Возможно, срабатывает и тот фактор, что население долго жило под ними... трудно всё поменять в одночасье.
Естественно, есть и пособники. По моим прикидкам, процентов тридцать мужчин Мариуполя могли иметь отношение к ВСУ и нацбатам. Это минимум. В том числе потому, что на Украине мужчине, если не уезжать из страны на заработки, оставалось разве что идти в армию, которая обеспечивалась хорошо.
– Что касается мотивированности украинских вооружённых формирований – она выросла с 2014-го года?
– Конечно. Они огрызаются жёстко. Плюс сработал тот момент, что они в 2015-16 годах, когда реформировали армию, участников нацбатов типа «Айдара»*** (запрещён в РФ), членов организации «Правый сектор**»* (запрещён в РФ) распределяли в части ВСУ.
Причём это было сделано так – например, мы с ним вместе служим (показывает на старшину), но друг о друге толком ничего не знаем... Ведь если бы сразу узнали, что человек из карательного батальона, могло бы быть отторжение. А так человек служит и в процессе настраивает людей вокруг себя определённым образом. И если бы ещё потянули время, это обернулось бы ещё большей кровью.
Оставляют за собой выжженную землю
– Грамотно ли воюет противник?
Суды выносили им приговоры по ужесточенному 24.09.
– Да. Точнее – по науке. В Мариуполе они ведут маневренную оборону. И делают это слаженно. Эти годы они не копали кому-то участки, не строили дачи, а занимались боевой подготовкой и слаживанием подразделений. Плюс – оснащены. Беспилотниками, средствами связи, РЭБ... Сейчас, конечно, уже в меньшей степени, поскольку они находятся в изоляции.
Но сверхъестественного там ничего замечено не было, единственное – по словам некоторых бойцов, которые участвовали с ними в огневом контакте на расстоянии до пятидесяти метров, были случаи, когда противник стоит в полный рост и стреляет. Наши ребята действуют, как положено, из-за укрытий, из-за углов, а этот выходит в полный рост, по нему стреляют, он стреляет...
Это означает что, возможно, они находятся под какими-то медпрепаратами. Не утверждаю, но не исключено.
– Мирные жители сообщают, что в Мариуполе украинские военные стреляли по жилым домам. В чём может быть военная логика подобных действий?
– Наверное, в том, чтобы уходя, оставить после себя выжженную землю. Или логика – не зьим, так понадкусую... Нанести побольше ущерба инфраструктуре и гражданскому населению.
– Твоя рота участвовала в боях за квартал «девяток» на востоке Мариуполя, кто вам противостоял?
– Судя по всему, это был «Азов» (запрещён в РФ), но они, как это говорят, не представились. Обмундирование было западное, экипировка тоже, камуфляж «мультикам», это всё именно «азовцы» носят.
Плюс они в основном действовали на «пикапах», ещё танк выезжал и работали миномёты 120-е, «сапоги» и АГС, это вооружение «Азова», они же не «тяжелое» подразделение.
Мы были первыми
– Как я понимаю, вы были первым подразделением, которое зашло в Мариуполь?
– На нашем рубеже – да, мы были первыми. По направлению Виноградного вышла заминка, там был сложный сектор. Так что мы первыми пересекли городскую черту Мариуполя.
– В чём была сложность на вашем участке?
– Открытая дистанция перед домами. И скопление противника: многоэтажные дома, и все этажи стреляют. Артиллерии нам придано не было, свои у нас миномёты 120-е, но что такое миномёт? Он стреляет по навесной траектории и не может нанести особого ущерба пехоте, которая укрылась в здании. Максимум – попадёт в крышу... ну, отойдут они на пятый этаж.
Из моей роты погибли два человека – молодой парень 19 лет, при перебегании, и один доброволец на «девятке»: высунулся из окна и получил две пули. Этого можно было, наверное, избежать. Но это были единственные «двухсотые» в нашем батальоне за всю операцию по взятию «девяток», так что по большому счёту – малой кровью отделались.
Надо ещё заметить, что противник вёл именно что «маневренную оборону», и как только мы приближались, отходил малыми группами, а потом и вовсе переместился на промзоны. То есть «дома Павлова» они из этих «девяток» не создавали. Ну а потом на подмогу пришли братья-чеченцы и всё уже доделали.
– Мариуполь первый крупный город, который брали в ходе спецоперации – и то ещё идут бои на промзонах. Будут и ещё города. На своем уровне командира роты – какие выводы можешь сделать?
– Должна быть слаженная работа всех подразделений, которая будет направлена на общий успех.
Обстановка общая должна до всех доводиться, обеспечиваться прикрытие артиллерии, помощь бронетехники. Тогда будут минимизированы потери и будет успех, а не так, как... лебедь, рак и щука. Вот такие выводы.
- *
- 17 ноября 2014 года Верховный суд РФ признал экстремистскими пять украинских националистических организаций: деятельность «Правого сектора», УНА-УНСО, УПА, «Тризуба им. Степана Бандеры» и «Братства» попали в России под запрет.
- **
- Украинская организация «Правый сектор». Признана экстремистской решением Верховного Суда Российской Федерации от 17.11.2014.
- ***
- Националистические батальоны «Айдар» и «Азов» признаны экстремистскими организациями и запрещены в России.
