Впрочем, политические разногласия лишь довели картину до логического завершения. Озлоблен-ность, какую сегодня подпитывают в россиянах, почву имеет довольно хлипкую и, в целом, опасна она для тех, кто слабо знаком с историей.
После развала СССР на наш рынок пришло множество мировых игроков, но спустя десятилетия многие из них были вынуждены отказаться от полноценного присутствия в России. Сложились устойчивые стереотипы. Например: бизнес с россиянами, как правило, рисковое предприятие. И как в них не поверить, если представители отечественного бизнеса стараются при случае затеять предпринимательство за рубежом?
День нынешний – основатель ресторанов Goodman Михаил Зельман, пару лет назад про-давший бизнес здесь и перебравшийся в Лондон, недавно дал интервью отечественным СМИ. Бизнесмен поясняет, что в нашей стране по-прежнему нет рыночной экономики, рас-сказывает о типичных страхах, которые он испытывал за своё дело. Полагает: в Англии – рай для бизнесмена: нет проблем с коррупцией, с признанием частной собственности. При-слушаться к его словам стоит. Они принадлежат человеку, который, как минимум, сумел стать успешным дельцом в совершенно иной системе координат. Зельман подчёркивает: при сформировавшейся повестке дня в России делать бизнес не может ни при каких условиях.
И раз такого мнения придерживаются наши соотечественники, то чего можно ждать от иностранцев? Хоть со многими странами Россия исторически имеет устойчивые бизнес-связи, во многом обусловившие развитие государства.
Так, скажем, в годы правления Александра II впечатляющими темпами развивались торговые заведения. В Петербурге их открывали немцы, французы, англичане. И сейчас можно было бы провести по городу тематическую экскурсию: такие коммерческие заведения рас-полагались на Васильевском острове, в центре. Причём, вовсе не стоит ограничивать участие европейцев только предпринимательством.
Развивалась в ту пору и сфера промышленности (вспомнить хоть фамилию немца Сан-Галли, которую ещё можно прочитать на перилах Троицкого моста. А ещё – англичанин Томсон, швед Нобель, бельгиец Шарлье, француз Шопен, американцы Винансы), а также банковское дело. Что до торговли – столица империи могла похвастать акционерными обществами, торговыми домами, товариществами. Без них едва ли можно представить структуру экономики Санкт-Петербурга тех лет. Только в 1860-е годы было открыто множество иностранных промышленных предприятий: тринадцать немецких, пять британских, четыре швейцарских, три французских. Нет смысла идеализировать ушедшую эпоху, несомненно, имевшую свои экономические перекосы. Но всё же определенные выводы напрашиваются.
