Версия // Власть // Безымянная школа

Безымянная школа

1996
В разделе

Не первый год учителя, выпускники, нынешние школьники и их родители пытаются добиться от чиновников, чтобы школе в Беслане вернули номер и присвоили имя Героев спецназа ЦСН ФСБ России.

Из школьных окон видна железная дорога. Каких-то метров пятьдесят, и вот тропинка, уходящая через пути. Мимо каждый день проносится фирменный поезд Москва – Владикавказ, и медленно тянутся эшелоны с военной техникой – этим здесь никого не удивишь. Если перейти по тропинке, а потом пересечь щебёнку, что идёт вдоль железной дороги, то выходишь прямо к разбитому двухэтажному зданию. Развалины явно не вписываются в общий облик ухоженного Беслана. Но это и есть школа – та самая…

Прошло восемь лет. Всего или уже? Новое здание на улице Коминтерна, куда перешли учиться бывшие заложники, строили торопливо, уложились в семь месяцев. Между ним и расстрелянной школой – только железка с редкими поездами. Такое же учреждение возвели и через несколько улиц, вероятно думая, что многие из тех, кто выжил в те сентябрьские дни, не готовы постоянно испытывать стресс при виде кирпичных развалин.

Однако почти все учителя и дети, вопреки уверениям психологов, собрались именно в здании на Коминтерна. Сегодня из непосредственных участников тех событий в школе остались старшеклассники и почти весь педсостав. О том, что они пережили восемь лет назад, напоминают щиты с фотографиями штурма и погибших спецназовцев в вестибюле на третьем этаже да экспонаты музея истории и памяти бесланской школы №1, который открылся на днях.

Всего одна обойма…

О трагедии в осетинском городе написаны десятки книг. До сих пор сюда приходят соболезнования со всех концов света, а в обугленный спортзал постоянно приезжают люди, чтобы почтить память погибших. На пришкольной территории строится Храм бесланских младенцев. Позапрошлым летом началось возведение мемориального комплекса. Помещение, куда в сентябре 2004 года согнали заложников, теперь отсечено от основного здания школы, закрыто защитной оболочкой и прозрачным куполом, который держится на одиннадцатиметровых колоннах. В спортзале – деревянный православный крест, десятки траурных фотографий, а ещё – детские игрушки, цветы, церковные свечи и много бутылок с водой, которой так не хватало детям.

Основное здание школы – это лабиринт коридоров со следами штурма, надписи на обвалившейся местами штукатурке, которые появились уже после теракта, и пустые проёмы вместо дверей и окон. При желании можно проникнуть внутрь, пройдя по клас-

сным комнатам…

Восемь лет назад, к началу торжественной линейки, сюда подъехали тентованный грузовик и «Жигули» участкового. Вооружённые люди с двух сторон согнали более тысячи детей, их родителей и учителей в основной корпус. Забаррикадировали здание партами и стульями с помощью мужчин-заложников. Расстреляли всех, кто был способен физически сопротивляться. Вышибли повсюду стёкла, чтобы при штурме не был пущен газ, как в «Норд-Осте». Единственным местом с наглухо закрытыми окнами оставался спортзал, где террористы собрали своих жертв. Школу со всех сторон заминировали, а в зале взрывчатку подвесили на баскетбольные кольца, отведя шнуры на замыкающие педали.

– Они эту школу выбрали не случайно, – говорит мне Николай, штурмовавший тогда захваченное здание, – самая старая в Беслане, неоднократно перестраивалась, ни подвалов, ни инженерных коммуникаций, чтобы спецназ скрытно подошёл, плюс дети руководителей Северной Осетии, которые здесь учились.

К Беслану террористы двинулись от осетинского села Хурикау, объездной дорогой, чтобы не нарваться на гаишников. На подъезде к городу им навстречу неспешно вышел участковый Султан Гуражев – так просто, на всякий случай. У Гуражева отобрали оружие, документы, избили и в качестве «непроверяйки» взяли с собой. Что удивительно – приехав к школе, просто выкинули участкового на обочину, а остов его брошенной «семёрки» ещё несколько лет торчал у самых железнодорожных путей.

Мы двигаемся с Николаем тем же маршрутом. Здесь боевики свернули с федеральной трассы «Кавказ» на Нартовскую улицу, дальше по ней около километра, мимо кирпичной мечети – православная Алания всё глубже погружается в ислам – и, не пересекая железки, сразу на щебёнку. Никаких постов…

Именно так всё происходило и в то сентябрьское утро. За месяц до теракта в районный отдел милиции, который расположен метрах в ста от школы №1, пришли несколько телетайпограмм, в которых предписывалось привести в негодность объездную дорогу и сообщалось, что боевики переместились к ингушской границе, собираясь атаковать гражданский объект на территории Северной Осетии. Однако вся охрана школы состояла из безоружного инспектора по делам несовершеннолетних, а патрульный экипаж ДПС, потенциально готовый к бою, был снят с объекта и направлен на федеральную трассу «Кавказ» для обеспечения безопасного проезда кортежа осетинского президента Александра Дзасохова.

– Единственный, кто смог открыть огонь по террористам, был один из местных милиционеров, – рассказывает Николай. – Он ребёнка на линейку отвел, и на службу. А тут к воротам школы подъехали вполне понятные вооружённые люди. Стал стрелять по ним из табельного оружия, убил кого-то из нападавших и ранил в руку Ходова. Когда высадил всю обойму, побежал за помощью в отдел. По-моему, парня так и не поощрили…

Принадлежность – Ходов

Эта одна из распространённых осетинских фамилий. Но вот уже восемь лет люди, носящие её, вынуждены мириться с тем, что в ряды их родственников и однофамильцев затесался негодяй. Владимир Самошкин стал Ходовым, когда мать второй раз вышла замуж и переехала из украинского Бердянска в осетинское Эльхотово. Якобы, он даже некоторое время учился в школе №1. Ещё в 1997 году Ходов был объявлен в розыск по обвинению в изнасиловании. Затем принял ислам, примкнул к ваххабитам, получил среди боевиков кличку «Абдулла», периодически наведывался в Эльхотово, где его почему-то не спешила задерживать милиция. В январе 2004 года чекисты выявили причастность Ходова к взрыву у владикавказского «Гамид-банка», когда погибли трое курсантов…

Мы идём вдоль насыпи с Виктором, в то время работавшим в республиканском УФСБ.

– Помнишь, в мае того же года был подрыв поезда Москва – Владикавказ? Около Эльхотово. Тогда мы снова обнаружили его следы… Несколько вагонов сошло с рельс. Между шпалами от взрыва образовалась воронка, но милиция не успела оцепить территорию, и кто-то зацепил шнур – в воздух вылетела вторая, противопехотная мина. Третью нашли под железнодорожным полотном. Потом Ходов участвовал в нападении на Назрань, а за несколько дней до теракта, по биллингу, приезжал в школу.

Вероятно, именно этот приезд Ходова и стал почвой для последующих слухов, что боевики загодя спрятали на объекте оружие. «Абдулла», который, по словам бывших заложников, во время теракта отличался крайней жестокостью, свободно ходил по бесланскому рынку и расплачивался долларами.

– Узнаёшь меня, – насмешливо обратился он к одной из заложниц в спортзале, – я же говорил тебе, не покупай магнитофон, он плохой…

Тем летом в школе действительно был ремонт. Работали учитель труда Александр Михайлов и завхоз Светлана Баликоева. Чтобы справиться с заменой прогнивших полов на втором этаже, попросили помочь родственников. Но никто из посторонних в школе не находился. Знали бы преподаватели, чем обернётся этот ремонт…

– Пол в библиотеке Александра Михайлова террористы заставили рубить топором. Там доски были ещё военной поры. Ведь в Великую Отечественную в школе располагался госпиталь, учительскую превратили в операционную, – рассказывает Надежда Гуриева, учитель истории. – Они боялись, что из-под пола может подобраться спецназ. И никакого склада оружия не было, актовый зал оставили без ремонта: оформление ещё с выпускного сохранилось – летом не успели снять… А первым делом, загнав всех в школу, террористы потребовали ключи от подвалов. «Их вообще нет», – стали отвечать мы. – «Если найдём, то расстреляем завхоза и директора».

Одну из молодых учительниц смертельно ранили навылет со спины. Незадолго до этого она вышла замуж. Умирая, Эмма успела написать на руке «Люблю» и прислонила указательный палец к обручальному кольцу…

Надежда и выпускной класс

«С последним вас первым звонком, 11 «В», – вывела мелом на доске Верочка Гуриева, помогая маме готовиться к первому сентября. Одиннадцатилетняя Вера и её брат Борис, который был старше на три года, погибли через два дня. А вот сестра Иришка осталась жива, получив осколок в позвоночник…

Тела расстрелянных мужчин боевики заставили выбрасывать из окон второго этажа двух заложников. Одним из них был нынешний депутат осетинского парламента Аслан Кудзаев. «Бежим», – предложил он напарнику: у обоих среди захваченных находились дети. Тот отказался, а Кудзаев прыгнул вниз, серьёзно повредил ногу, но смог преодолеть школьный двор. Повезло и Юрию Айларову, которого боевики посчитали мёртвым. Ему пришлось до темноты оставаться неподвижным, а потом пробраться к оцеплению вокруг школы.

Полтора десятка школьников и родителей выбрались из котельной, куда они успели спрятаться во время торжественной линейки. Через некоторое время беглецы вскрыли заколоченное окно на противоположной стороне пристройки и добежали к жилым домам.

В первый день захвата из спортзала с подоконника вывалился малыш, фрамуги окон открываются вверх, одна оказалась прикрыта неплотно, и он просто упал вниз от усталости – так удалось спастись…

– Одну из ночей мы провели в тренажёрном зале, туда согнали всех, кто был старше 45 лет. Думали – будут убивать. Но нет… – вспоминает Надежда Гуриева. – Можно было немного полежать на холодном бетонном полу… Утром третьего сентября снова вытолкали в спортзал… А там – только сидеть, вставать и передвигаться было запрещено, только в туалет и только детям. Взрослых не выпускали совсем… Как в спортзале сидела тысяча людей, и сейчас не понимаю. Вплотную. У меня на ногах были синяки от детских голов…

К утру третьего сентября все обессилели настолько, что падали в обмороки. У детей начались галлюцинации. Уже после освобождения одна из раненых восьмиклассниц продолжала настаивать, будто выходила и возвращалась с младшей сестрёнкой из заминированного спортзала, а той вообще не было среди заложников. Позже, на суде, десятилетний мальчишка упорно уверял, что террористы заставили его доставать из-под сцены в актовом зале пулемёт…

Учительская династия Цалоевых ведёт свой отсчёт с 1870 года. Прадед давал уроки грамоты сельским мальчишкам. Вот и Надежда Гуриева (в девичестве Цалоева) начала работать старшей пионервожатой в средней школе №1. Потом получила высшее образование и больше тридцати лет преподаёт здесь историю, а теперь ещё и руководит школьным музеем.

– Мама – истинная интернационалистка, выросла в дагестанском Кизляре, – глядит она сквозь учительские очки. – Еще совсем девчонкой видела, как депортируют чеченцев. Вместе с соседским стариком хоронила людей, чьи тела выбрасывали из эшелонов прямо на насыпь. Потом вышла замуж, папа – офицер, в детстве жил в Чечне, служил в Дагестане. А в 1968 году его перевели сюда…

Надежда Гуриева была одним из трёх классных руководителей тех ребят, кто пережив теракт, приехали для завершения учёбы в Санкт-Петербург. Недавние заложники приступили к занятиям уже 14 декабря 2004 года. Когда она решила навестить своих воспитанников, на Московском вокзале учительницу встречали все 34 бывших ученика бесланской школы №1. Большинство из выпускников остались поступать в вузы Северной столицы.

Дом Каспера, который сторожит души

Днём третьего сентября террористы перемонтировали взрывную цепь и переместили часть взрывных устройств с пола на стены, закрепив их скотчем. Вскоре в спортзале прогремело два взрыва, некоторые заложники сумели выбежать наружу, боевики открыли по ним огонь сзади… И тогда навстречу детям поднялся спецназ, налегке, без бронежилетов. Приняв огонь на себя.

Когда штурм закончился, в числе первых в спортзал вошел Тазрет Гатагов, военный врач, прошедший всю Великую Отечественную. Ему было далеко за восемьдесят. Военврач, ужаснувшись, произнёс: «За те четыре года ничего страшнее не видел…»

Почти всех погибших похоронили на новом мемориальном кладбище, рядом с городским погостом. Место упокоения маленьких жертв теракта назвали «Город ангелов». У входа, перед бесконечными гранитными надгробьями, установлен бронзовый памятник «Древо скорби». Его крона – распростёртые руки женщин, которые держат ангелов. Второй вход расположен со стороны дороги. Прямо у него, внутри мемориального кладбища – небольшой домик. Рядом – монумент погибшим бойцам «Альфы» и «Вымпела»: на развёрнутой плащ-палатке установлены каска-сфера и бронежилет, который накрыл детскую игрушку и книгу.

В домике живёт Каспер – так прозвали местные жители своего земляка, потерявшего дочь в те страшные три дня. Нестарый ещё мужчина стал смотрителем Города ангелов, оберегая души всех, кто покоится за оградой мемориального кладбища. Месяц за месяцем. Год за годом… Маленький домик в этом большом гранитном городе…

Жить после штурма

– Мы хотим, чтобы школе вернули номер и присвоили имя Героев спецназа. И тех, кто собой закрыл наших детей, и тех, кто продолжает гибнуть на Северном Кавказе сегодня… – твёрдо говорит Надежда Гуриева.

Школа №1 была открыта в Беслане в 1889 году. Менялись адреса, строились новые здания, но номер всегда оставался прежним. В школьном музее – фотографии вековой давности, исторические документы, детские поделки и редкие альбомы из прежней жизни, с обгоревшими страницами, случайно сохранившиеся после теракта. А вот картина. Её подарил на столетие школы художник Александр Коробов. Висела в учительской – правда, вся посечена осколками.

В обычном школьном классе – экспонаты, напоминающие о трагических днях сентября. Вещи погибших детей и учителей, а также сотрудников спецподразделений «Альфа» и «Вымпел». Расписные пасхальные яйца из дерева – их вручили каждой семье, которая потеряла детей во время этого теракта. Шесть таких подарков передали в школьный музей бесланцы Тотиевы: 1 сентября учиться ушли восемь детишек – обратно вернулись двое. Надежда Гуриева осторожно раскрывает лежащий на стуле пиджак первоклассника. Под ним – белая мальчишечья майка, вся в бурых пятнах крови. «Детям я это не показываю, – тихо произносит директор музея, – здесь боли и без того хватает».

– Знаешь, – задумчиво говорит мне подполковник Виктор, вместе со штурмовой группой ворвавшийся тогда в огрызающуюся автоматными очередями школу, – тут настоящая «кузница кадров», многие из бывших заложников мечтают стать офицерами ФСБ, сделать борьбу с терроризмом своей профессией.

В этом году, по информации чекистов, боевики планировали повторить историю восьмилетней давности, выбрав в качестве мишени осетинскую больницу, школу или детский сад. Все социальные объекты были взяты правоохранительными органами под усиленный контроль. В состояние повышенной боевой готовности приведены некоторые подразделения 58-й армии.

«Живи долго, моя родная, любимая школа. Всегда с тобой! Выпускник 1971 года Таймураз Мамсуров», – написал в начале октября глава Северной Осетии в школьной книге памяти, посетив безымянное здание. Рядом с книгой лежит копия обращения, которое упорно рассылают бывшие заложники в адрес больших начальников. Под обращением – 728 подписей: о сохранении номера школы и присвоения ей имени Героев спецназа ЦСН ФСБ России. Здесь классы носят фамилии погибших спецназовцев, а их семьи давно стали желанными гостями в осетинском Беслане.

В составе передовой штурмовой группы вошёл в захваченное здание майор Андрей Велько. Офицер спецназа «Вымпел» принял бой, прикрыв собой заложников. Посмертно награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Первого сентября 2012 года порог одной из петербургских школ переступил первоклассник Гоша Велько. Он видел отца только на фото.

Санкт-Петербург – Беслан – Санкт-Петербург

Только цифры

Террористы удерживали в заложниках 1116 человек. В первый день захвата были убиты или расстреляны 20 мужчин. В ходе проведения спецоперации по освобождению заложников погибли два сотрудника МЧС, 10 офицеров спецназов ФСБ «Альфа» и «Вымпел», три гражданских лица, а четвёртый умер от ран.

Общее количество погибших и скончавшихся от полученных ранений составило 333 человека, из которых 186 – дети, в том числе: дошкольного возраста – девять; учеников 1-го класса – 18; 2-го – 15; 3-го – 21; 4-го– 21; 5-го – 16; 6-го – 28; 7-го – 13; 8-го – 13; 9-го – 22; 10-го – девять, 11-го – один. В 66 семьях погибло от двух до шести человек.

810 человек получили ранения из числа заложников, сотрудников спецназа ФСБ, МЧС, МВД и военнослужащих внутренних войск, в том числе: 479 детей, из которых 44 – дошкольного возраста; тяжёлые ранения – 163, включая 97 детей школьного возраста и шесть – дошкольного; 72 ребёнка и 69 взрослых стали инвалидами; 17 детей остались круглыми сиротами.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 18.10.2012 15:20
Комментарии 0
Еще на сайте
Наверх