Во время посещения детских социальных учреждений Ленобласти уполномоченный по детям Павел Астахов шокировал общественность очередной идеей. Омбудсмен сообщил СМИ о своём намерении договориться с Рамзаном Кадыровым и передать маленьких сирот из Санкт-Петербурга в Чечню на усыновление. Там, по мнению Павла Алексеевича, хорошо – нет отказов от детей и никто не «ноет» про запрет иностранного усыновления.
Что думают об инициативе омбудсмена его коллеги и каково реальное положение сирот Северной столицы, «Наша Версия на Неве» поговорила с Уполномоченным по правам ребёнка в Санкт-Петербурге Светланой Агапитовой.
– Светлана Юрьевна, вот тут Павел Астахов предлагает усыновлять питерских сирот в Чечню. Думаете, он это серьёзно?
– Мне кажется, что Павел Алексеевич просто так пошутил, пытаясь привлечь внимание к действительно острой проблеме сиротства и отсутствия большого количества желающих взять ребёнка в семью. В принципе, мы все знаем, что жители Чечни такие же граждане России, как и жители всех субъектов РФ. Поэтому если у них возникает желание усыновить ребёнка из другого региона, то никто не может препятствовать, это в рамках российского законодательства.
Что касается традиций национальных, которые есть в Чечне, то там действительно практически не бывает сирот. Матери не отказываются от детей, и если в силу определённых обстоятельств ребёнок оказался сиротой, всегда находятся родственники, дальние родственники, знакомые, которые его принимают в семью. Наверное, этому стоит поучиться жителям других регионов. Но по приказу, как это звучит из контекста речи Павла Алексеевича: якобы может кто-то приехать и помочь в усыновлении, – это невозможно. Ведь принять ребёнка в семью – это в первую очередь веление души и сердца.
– Как складывается судьба 33-х юных петербуржцев, которым «закон Димы Яковлева» отрезал путь к потенциальным родителям?
– Информация по всем детям официально занесена в региональный банк данных. У двух малышей объявились биологические родственники, но мама девочки лишена родительских прав, а вторым ребёнком, мальчиком, пока только теоретически заинтересовалась биологическая бабушка. Будут ли родственники предпринимать реальные шаги к воссоединению семей, я не знаю. По остальным детям мы ждём разъяснений Верховного суда РФ и всё-таки надеемся, что ситуация разрешится в их пользу.
Разумнее всего было бы рассмотреть дело каждого ребёнка индивидуально, поскольку степень эмоциональной привязанности к потенциальным усыновителям у всех разная. Кому-то из деток говорили, что скоро приедут мама и папа, показывали фотографии, в результате они оказались никому не нужны. Казалось, что на стадии обсуждения «закона Димы Яковлева» взять ребёнка-инвалида в семью было готово пол-России и уж точно все депутаты. Сегодня мы вынуждены констатировать, что ажиотажа в рядах потенциальных усыновителей не наблюдается. Пока в региональный банк данных Петербурга обратилось всего 96 семей, это, разумеется, очень мало. Вместе с «Петербургскими родителями» мы пытаемся как-то привлечь внимание горожан к этой болезненной теме.
8-го июля на Малой Конюшенной открылась фотовыставка, где горожане как раз могут увидеть фотографии детей из сиротских учреждений Петербурга. Возможно, это поможет кому-то задуматься о том, чтобы взять малыша на воспитание.
– Почему в Петербурге депутаты до сих пор не приняли закон, повышающий единовременную выплату семье усыновителей?
– Комитет по социальной политике уже несколько раз предлагал внести изменения в социальный кодекс Санкт-Петербурга. Но тут вопрос не совсем к депутатам. Вначале мы ждали поправок на федеральном уровне. Теперь нас «заворачивает» Комитет финансов, ссылаясь на нехватку денег. Хотя речь идёт о ста тысячах рублей, по сути это копеечная сумма. К примеру, в Калининграде сумма единовременной выплаты составляет 615 тысяч рублей. Мы понимаем, что сто тысяч не решат проблемы, но усыновители пока не могут рассчитывать даже на эту сумму. Возможно, в ближайшее время будем встречаться с представителями Комитета финансов. Надо посмотреть друг другу в глаза и понять, на чём мы экономим.
– Подписывая «закон Димы Яковлева», Президент РФ Владимир Путин говорил о необходимости облегчить процедуру усыновления. Что-нибудь получилось из этой затеи?
– Недавно, как вы знаете, был принят ряд поправок в Семейный кодекс. Правда, обществом они обсуждались в контексте запрета усыновления детей однополыми парами, а остальное в пылу страстей забылось. Поправки, говоря откровенно, странные. Например, законодатель пошёл по пути смягчения требований к жилью граждан, но в то же время возложил на потенциальных усыновителей не менее обременительные требования. Например, семья, желающая взять ребёнка, должна предоставить справки об отсутствии инфекционных заболеваний в своём ближайшем окружении. И всё же если это коммунальная квартира, по логике закона интересантам придётся уговаривать всех своих соседей пройти обследование.
Кроме того, решение суда теперь вступает в силу не через тридцать дней, а через десять. Что это меняет? Суд в отдельных случаях вправе принять решение о немедленном вступлении в силу законного решения. Одним словом, все эти изменения не принципиальны, они не несут ни вреда, ни пользы.
– Как в этом году складывается летний отдых детей-сирот?
– Некоторые лагеря, в том числе и новые, готовились в спешке, не все замечания были устранены, где-то оказалась даже не подготовлена система организации досуга. Понятно, что «эксперименты» проводятся на так называемых «социальных» категориях, то есть на самых незащищённых детях. Они неприхотливы, за них некому вступиться, поэтому и ездят не в самые лучшие лагеря.
– В 2012 году каникулы омрачились чередой скандалов с непродуманной системой оплаты социальных путёвок, задержками авансовых платежей. В этом году ситуация повторяется?
–В конце июня до всех руководителей лагерей было доведено устное распоряжение не продавать путёвки на 3-ю и 4-ю смены родителям, которым предус-мотрена компенсация стоимости. Связано это с тем, что к настоящему моменту запланированные деньги на компенсации родителям исполнили на 109%. Однако, согласно Социальному кодексу, государство берёт на себя обязательства таких выплат, и никакой «перебор» средств не может изменить этого. Сейчас все лагеря, буквально, «на ушах стоят» от этой новости. Для них это означает полупустые смены. Кто-то уже вписывает в договор, что в случае неполучения компенсации от города, её должен выплатить родитель. Если такое произойдет, то все закончится судами. Вице-губернатор Василий Кичеджи заверил, что все свои социальные обязательства город выполнит, средства будут найдены и «никаких устных распоряжений быть не должно».
Кроме того, ДОЛы по-прежнему не всегда вовремя получают авансовые платежи. И это, конечно, безобразие. Не должны директора под свои личные гарантии, на своих личных связях, обеспечивать жизнь лагеря.
– С какими ещё жалобами к вам обращаются родители отдыхающих?
–Недавно поступило две жалобы на жестокое обращение со стороны вожатых. Те, как оказалось, практикуют недозволительные меры воспитания. К примеру, если ребёнок не хочет спать после отбоя, его заставляют приседать или отжиматься. В прошлом году всё это чуть было не окончилось возбуждением уголовного дела – у девочки, которую вожатые заставляли приседать, оказались больные колени. Иные вожатые заставляют ребят стоять с вытянутыми руками, что, разумеется, недозволительно. Сейчас мы разбираемся со всеми этими случаями. Хотя я помню, что во времена моего пребывания в пионерских лагерях с нами зачастую проделывали то же самое. Тогда мы воспринимали такие методы «воспитания», как вполне нормальное явление. Сейчас это, конечно, уже недопустимо.
Как негативную тенденцию мы рассматриваем и тот факт, что полиция в этом году не охраняет ДОЛы. У нас в пятнадцати лагерях содержатся «трудные» подростки, и не все руководители знают, как себя вести с ними. В одном из лагерей мальчик постоянно дерётся с девочками, уходит за территорию. Инспектор по делам несовершеннолетних сразу же потеряла интерес к ребёнку, как только он перешагнул черту лагеря. В итоге охраны нет, он выходит за пределы ДОЛа и однажды даже принёс в лагерь бутылку водки. Понятно, что к таким детям должен быть особый подход. Подростки позиционируют себя свободными детьми, иногда убегают, и в отсутствии полиции контролировать их сложнее.
– Недавно стало известно, что в одном из детских лагерей Краснодарского края вожатым работал педофил. В свое время вы высказывались за создание Всероссийской базы по лицам, осужденным за преступления в отношении детей…
– Такой базой располагает Следственный комитет, она пополняется списками лиц, которые уже осуждены за преступления против половой неприкосновенности. Если же гражданин подозревался или был оправдан, его метрики там не проходят. Существует база, созданная общественными организациями, но насколько можно ей доверять, это большой вопрос.
Специалисты ЦВЛ «Детская психиатрия» утверждают, что существует методика тестирования лиц для выявления педофильских наклонностей. Возможно, стоит к этой методике присмотреться. С другой стороны, у нас всё меньше мужчин изъявляют желание трудиться в образовательных учреждениях, и перспектива такой «диагностики» может вообще отпугнуть их от сферы работы с детьми. Кому приятно, если тебя будут априори подозревать в педофилии? Поэтому вопрос очень спорный.
– Кстати, как вы относитесь к деятельности стихийных педоборческих организаций, которые записывают издевательства над подозреваемыми в педофилии и выкладывают видеоролики в интернет? Эти записи пользуются спросом у огромного числа людей, с недавних пор их показывает и телевидение.
– Увы, наши люди любят «клубничку». Если эти активисты нарушают закон, и плоды их «труда» демонстрируют по телевидению, это нужно пресекать, а «борцов» привлекать к ответственности.
Я допускаю, что насилие может применить человек, которого ситуация коснулась лично, но когда такие действия становится «визитной карточкой», возникает вопрос – за что борются эти люди? За безопасность детей или за саморек-ламу? Вы знаете, что мы взаимодействуем с организацией «Родительский контроль» и даже проводили несколько встреч с её участниками. Но вопрос, насколько эффективна их деятельность, остаётся открытым. Чтобы привлечь к ответственности пойманного ими человека, обращаться в правоохранительные органы должны родители. Поскольку сообщения потенциальным интересантам пишут они сами, то ввиду отсутствия пострадавших никакой ответственности человек не понесёт.
Мне показалось, что на какое-то время аргументы подействовали на главу Родконтроля Никиту Смотрелкина, однако недавно я с удивлением узнала, что они опять практикуют подобные провокации. Это странно, ведь если ты борешься с преступлениями против детей и в итоге ни к чему не приходишь, возникает вопрос мотивации подобной борьбы. На мой взгляд, самореклама в таких случаях не лучшая цель.
– Каким вы видите будущее сферы защиты прав человека, в частности защиты прав ребёнка в нашей стране?
– Мне сложно строить какие-либо прогнозы на этот счёт. Могу констатировать, что когда институт детских уполномоченных только зародился, общество не настолько болезненно воспринимало информацию о том, что происходит с детьми. С одной стороны, неравнодушие людей это хороший знак. Но проблем становится всё больше и больше, это факт. В первую очередь, права детей часто нарушают родители. Наверное, пока они не поймут, что каждый ребёнок сам по себе личность, что он важен и нужен, в этом отношении мало что изменится.
Мы заявляем много хороших вещей, но они остаются на уровне деклараций, нет никаких реальных программ, кроме расплывчатых вещей вроде странной «Концепции семейной политики». Документ содержит много удивительных моментов (например, отсыл к домостроевским традициям), которые современное общество не воспримет. В череде рассуждений на тему будущего семьи, рациональное зерно совершенно потеряно. Думаю, что Концепции необходимы более четкие формулировки в рамках законодательства. Нельзя, например, смешивать понятия защиты детей с религиозными моментами. Несомненно, обращаться к помощи РПЦ важно, но всё-таки не стоит забывать, что у нас светское государство, и излишний уклон в религию только настораживает.
Честно говоря, всё, что сейчас происходит в этой области, совсем не радует. Вместе с принятием новых законов, нужно совершенствовать уже имеющееся законодательство и добиваться его исполнения. У нас ведь формально действует много прекрасных концепций и международных конвенций, которые де-юре в России не работают.
