Экономист Дмитрий Травин оценил политические события уходящего года

Наверное, про этот год писали бы примерно то же, что и про 2013-й, 2012-й, 2011-й. Россия как была, так и осталась сырьевой державой, а в смысле экономического развития продолжила линию страны третьего мира.

Этим можно было бы довольствоваться, не случись экстренного снижения цены на нефть и обвала рубля. Курс сто с лишним рублей за евро россияне не скоро забудут. Благо, хоть перед Новым годом государственные мужи позволили чуть выдохнуть: национальная валюта подросла, и теперь евро можно купить за 68 рублей. Надолго ли? Ответа не знает никто, тем более представители власти. Из комментариев видных чиновников можно сделать единственный вывод: гадание на кофейной гуще не такая уж и глупость.

2014-й – год кризиса во всех смыслах этого слова. Буквально на наших глазах была разбита сфера туризма: сначала её сотрясли скандалы с туроператорами, а после стало очевидно, что поездки за рубеж не по карману большинству россиян. Подразорилась фэшн-отрасль, многие игроки, специализировавшиеся на продажи одежды, были вынуждены покинуть рынок. И, конечно, взлетели цены на практически любую продукцию. Даже такие монстры, как «ИКЕА» или Apple оказались вынуждены реагировать на экономический триллер. На днях стало известно, что тяготы нового времени настигли и СМИ. Закрылась англоязычная еженедельная газета Saint-Petersburg Times. На очереди, судя по всему, издание Timeout.

Можно было бы посетовать, что пока кто-то разводит панику, чиновники спасают ситуацию. Принята Стратегия экономического и социального развития Санкт-Петербурга на период до 2030 года. Только вот опирается она на прайс 90 долларов за баррель нефти. Смольный, вероятно, в порядке антикризисной программы выкроил более девяти миллионов рублей на зарплаты депутатам ЗакСа. Губернатор выделил деньги из резервного фонда правительства. Напомним, в январе 2013 года депутаты увеличили своё жалованье на треть. Постоянство – секрет мастерства.

Что до точных определений – сейчас человек, дорожащий репутацией, побоится их дать. Кто уверен, что Россия расцветёт, кто – ровно в обратном. Эдвард Радзинский в подобных случаях говорит: «Я дам самый честный ответ, какой только может дать историк: не знаю».

«Синдром Пикалёво» или«Москва 2042»?

Экономист, профессор Европейского Университета в Санкт-Петербурге Дмитрий Травин дал оценку громким политическим событиям уходящего года и предположил, чем они могут обер-нуться для страны и её политической элиты в году грядущем.

«То, что в 2014 году Россия вошла в Крым, было неожиданностью для всех, – констатировал эксперт. – Посыпались оценки относительно того, что делает руководство страны. Наиболее критичная – власть не вполне адекватна. Такая точка зрения существует и сегодня. И эта точка зрения меня ничуть не убеждает.

Трудно представить, что Владимир Путин, который столько лет управлял страной, вдруг на пят-надцатом году перестал быть адекватен и начал делать глупости. Тем более что по итогам этой кампании его рейтинг поднялся.

Говорят, что русский народ давно мечтал о том, чтобы Крым вернули в Россию. Возможно, ведь многими присоединение территории было воспринято, как справедливое и разумное. Но если мы предполагаем, что власть пыталась реализовать мечту российского народа, то почему она этим занялась только в 2014 году? Нелогично.

Полагаю, что решение присоединить Крым принималось адекватными людьми, которые вполне понимали, что они хотят. Другой вопрос, что когда мы имеем дело с властью неограниченной, не нужно думать, что она делает что-то во благо населения. Нет. Она укрепляет режим, хотя при этом думает, что когда-то, в будущем, сделает людям лучше.

Так что же происходило в этом году? Моё мнение – верхи потеряли надежду укреплять власть экономическими методами. Поэтому принимается решение, которое прекрасно работает в кризисной ситуации – укрепление власти «маленькой победоносной войной». Для России Крым – это чистой воды внутренняя политика. В этом смысле операция прошла успешно. Власть уверяет народ, что присоединение бывшей территории – это то, о чём мы мечтали, на полуострове запоздало отыскиваются сакральные для России места, а рейтинг главы государства взлетает.

Как может развиваться ситуация в России в свете того, что политический режим получил укрепление даже на фоне просевшей экономики? Часть вариантов, которые мы просчитывали несколько лет назад, однозначно отпадают. Например, вариант польского «круглого стола», который был ожидаем лидерами протеста в 2011-2012 году (тогда оппозиция считала, что власть сядет с ними за стол переговоров), невозможен сейчас, невозможен был и тогда. Причины просты – российская оппозиция не представляла силы, которую представляла польская оппозиция, способная раскачать рабочее движение. Наш протест был верхушечным, сегодня же лидеров вовсе не осталось.

Другой вариант упреждающей демократии был и остаётся опасен. Достаточно вспомнить чилийский опыт, когда по прошествии времени против лидеров страны были возбуждены уголовные дела, с предсказуемым исходом. В нашей истории всё утяжеляется сбитым малазийским самолётом. На Западе единодушно сделали вывод, что его сбили сепаратисты, а следовательно – вина лежит на России. Те, кто понимает, что на них возложена такая вина, будут оставаться у власти. Мексиканский вариант – тоже исключён, «Единая Россия» ничем не напоминает мексиканскую Институционно-революционную партию.

Остаются два варианта. Первый – это позднесоветский курс экономического развития – «сегодня масло есть, завтра оно исчезает и вводятся талоны». Все трезвомыслящие экономисты прогнозируют на ближайший год рецессию, а потом стагнацию. Но по советскому опыту мы можем вспомнить, что даже при стагнирующей экономике режим вполне себе существовал.

Впрочем, не исключён и второй вариант – внезапный социальный взрыв и подрыв укрепившейся в этом году системы. Я насчитал четыре узких места, которые в ближайшие годы могут быть потенциально опасны для действующей власти.

Первое – это дешёвый баррель. Цена на нефть снижается, и признаков того, что она пойдёт вверх, нет. А при низких ценах уровень жизни упадёт сильно, и это уже будет простым затягиванием поясов. Другая сторона процесса не менее важна. Дело в том, что чтобы поддержать производство нефти на существующем уровне, нужны западные технологии. На них наложены санкции, следовательно, уровень добычи нефти будет снижаться. И как раз в этой ситуации власть имеет реальный шанс потерять рычаги управления.

Второе узкое место условно обозначим как «синдром Пикалёво». Пикалёво – город в Леноблас-ти, где несколько лет назад произошёл социально-экономический кризис, вызванный останов-кой производства на трёх крупных предприятиях. В результате люди перекрыли федеральную трассу. Тогда дело удалось уладить, но в условиях промышленной монокультуры в России существует много таких городов. Некоторые из них находятся на больших расстояниях друг от друга и от федерального центра, и в случае кризиса именно они становятся страшным местом. Понятно, что население в таком городе само не может спровоцировать социальный взрыв, но в совокупности со взрывом столичным ситуация становятся опасной.

Третью позицию я бы обозначил как «синдром Беркута». Заметим, что в январе – феврале 2014 года украинские власти при попытке разогнать Майдан действовали скорее по европейским стандартам, нежели азиатским. В Москве 1993 года Ельцину и Грачёву удалось реализовать силовой сценарий, однако эта была непростая задача – заставить армию стрелять. В дни протеста 2011-2012 года полиция не применяла серьёзных мер. Но сегодня мы не узнаем, как поведут себя силовики в случае, если им будет отдан приказ подавлять возможные социальные волнения, а протест будет более локальным. Ведь одно дело действовать в кризисный период, и другое – в нормальной экономической ситуации, когда могло казаться, что всё хорошо, а вокруг – «бандерлоги».

Четвёртый фактор – это маленькая непобедоносная война. Дело в том, что через некоторое время Крым позабудется, и эйфория постепенно спадёт. Следовательно, на повестку дня встанет вопрос – какие яркие действия нужны для укрепления режима. Вспомним, что до Крыма был реализован сценарий с Грузией, когда мы помогли Южной Осетии выйти из её состава. Ранее была победоносная война против Чечни, которая сделала Владимира Путина лидером. Вполне возможно, что будет и следующая. Сегодня нас окружают страны, население которых может внезапно вспомнить, что они русские. К примеру, Казахстан или Беларусь. Но здесь есть подводный камень. Ведь каждая победоносная война несёт в себе потенциальные риски, как, к примеру, русско-японская.

Разумеется, при нынешнем режиме возможно повторение событий и 1917-го,и 1924-го года. Впрочем, возможен и сюжет, который положен в основу романа Владимира Войновича «Москва 2042». В 2042 году нашему действующему президенту будет всего лишь 90 лет»...

По материалам открытой лекции в «Европейском университете в Санкт-Петербурге»