Когда петербуржец Николай Гиренко – специалист по этнологии народов Африки, знаток языка суахили, – переквалифицировался в судебного эксперта по «русскому фашизму», он вряд ли мог предположить, что 19 июня 2004 года будет застрелен на пороге собственной квартиры.
Обвиняемый в убийстве член неонацистской группы Mad Crowd («Бешеная толпа») Артём Прохоренко клянётся, что хотел исключительно попугать жертву и вообще согласился на преступление только потому, что боялся расправы со стороны своего старшего товарища – лидера Mad Crowd и «Боевой террористической организации» (БТО) Дмитрия Боровикова. В то же время эксперты уверяют, что выстрел был сделан из старого карабина точно под дверной глазок, в результате чего пуля пробила шейную артерию, и Гиренко истёк кровью на месте.
Запугивал ли Боровиков Прохоренко, выяснить не удалось, поскольку лидера «Бешеной толпы» застрелили сотрудники 18-го отдела УБОП. Официально за то, что при попытке ареста бросился на милиционеров с ножом, однако пуля почему-то попала в затылок. Сразу возникла версия, что Боровиков знал слишком много и, возможно, был связующим звеном между национал-социалистическим подпольем и решающими с его помощью свои задачи людьми в погонах. Подобные связи могли иметься и у Гиренко. Ещё в 1967-70 гг. он работал в Танзании военным переводчиком, институт которых жёстко контролировался КГБ. Данный факт даёт возможность понять, почему исследователь негритянских обычаев неожиданно оказался главным петербургским экспертом по межнациональным отношениям, на основании рекомендаций которого часто возбуждались уголовные дела.
При этом эксперт был демонстративно тенденциозен, работал прицельно по тем, кого считал «нацистами», и нередко изображал в качестве таковых людей совсем иных взглядов, в частности, петербургского историка Игоря Пыхалова. Случаи, когда даже правоохранительные органы отказывались начинать расследование по подобным заключениям, дополнительно создавали Гиренко репутацию весьма предвзятого эксперта. Ненависть нарастала и завершилась роковым выстрелом. Супруга учёного пережила мужа на несколько месяцев, похоронена рядом с ним.
Полный вариант текста напечатан в газете "Наша Версия на Неве" № 170, 28 марта - 03 апреля 2011