Версия // Общество // «Кино» и «немцы»

«Кино» и «немцы»

2202
В разделе

Осенью 1981 года в Ленинградский рок-клуб вошла группа «Гарин и гиперболоиды», которая буквально перевернула мир зарождающегося российского рока. Правда, уже под более известным нам названием «Кино». Прогремев в 1980-е, группа распалась с гибелью её солиста – музыканта Виктора Цоя. Но недавно рок-кумира постперестроечной молодёжи решили «воскресить», в несвойственном для него формате. Зачем власти понадобилось беспокоить прах покойного, разбирался корреспондент «Нашей Версии на Неве».

Нет, предвосхищая высказывания в духе: «автор – козёл» и «а ты сперва добейся». Это разговор вовсе не о том, хорош или плох Виктор Цой. Своё место в культуре он самостоятельно занял лет дцать назад. Вне зависимости от достоинств и недостатков, всевозможных предпочтений, которые уже представляют интерес лишь для археологов и музыкальных критиков. Речь пойдёт о том диком, вполне языческом культе, который возводится в последние годы вокруг лидера группы «Кино».

В один момент вместо «одного из представителей советской рок-сцены» мы получили Цоя-пророка, Цоя-поэта и Цоя-ещё чёрт знает кого. И это посмертное конструирование уже, конечно, может вызывать только беспокойство (не будем уточнять, какого плана).

15 августа, когда из Латвийской ССР пришла трагическая весть, стало понятно: Виктор станет героем легендариума. Предупреждая «аналогии»: условный Джим Моррисон ушёл в двадцать семь. Могила на «Пер Лашез» – до сих пор культовое место, хотя с момента смерти музыканта и поэта прошло сорок три года. Но вот ведь какое дело – Моррисон, действительно, важнейшая фигура для мировой культуры ХХ века. Как в плане музыки, так и в плане поэзии – он, без дураков, легенда. Его не пропагандируют.

Что дал мировой культуре Виктор Цой – наукой до сих пор не установлено, но, скорее всего, ответ очевиден. Даже имя Сергея Курёхина довольно слабо известно современным зарубежным деятелям культуры. Нильс Петтер Мольвер, впервые выступивший в России на «СКИФе», признавался в частной беседе – к сожалению, с музыкой Сергея не знаком. А здесь, извините, мы имеем дело с композитором, который и при жизни был востребован за рубежом.

Почему Цой?

Самый явный ответ – потому что простой. Действительно, пытаться дать более точный эпитет его музыке крайне проблематично. Посему группа «Кино» и переживала вполне эстрадную популярность. Их песни быстро переселились во дворы. Любой обладатель ужасной советской гитары, с тем самым «жОлтым изгибом», был счастлив несколько минут чувствовать себя Цоем. Вся наука – выучить три-четыре аккорда, приноровиться к низковатому бормотанию в нос. Да, Виктор был доступен, как бюджетное пиво. Зашёл в любой ларек, полуподвальный магазинчик – приобрёл, приобщился. Недаром кстати, рекламщики пенного напитка «Сибирская корона» взяли для своих роликов мелодию «Звезды по имени Солнце». В свежей оркестрованной версии она звучит пёстро и неуютно. Даже кадровые прогулки Дэвида Духовны не скрадывают чувства неудобства.

Говоря же о стихах Цоя – на бумаге они выглядят беспомощно. Лишённые музыкального сопровождения, они читаются хуже, чем состав ингредиентов на пакете с пельменями.

Вы, наверняка, помните эпическое исполнение песни «Перемен!» в фильме «Асса». Режиссёр Соловьёв рассказывал, как публика кричала: «Да, Витя, давай!» Поясняя: но вот что давай – пожалуй, из этого огромного скопища людей не знал никто.

С этим связана странность. Идентифицировать работу Цоя тяжело. Для примера: его современник – Тальков. История не про музыку, не про стихи, но. Мы хотя бы имеем возможность понять: важнее всего для Игоря были тексты, их автор пытался использовать в качестве оружия, остросоциальность для него превыше всего. Так на митинговой потасовке используют камни, как Тальков слова (бог с ним, что когда он решился клеймить «совков», их класс был уже давно приговорён).

По теме

Тексты Цоя не остросоциальны. Но это и не размышления, скорее – городская романтика в кадрах. Припомните любые строки Виктора: от «Надоело ходить на работу! Каждый день к девяти на работу! Я нашёл выход: я хочу быть Кочегаром, кочегаром, кочегаром!», через «Прихожу домой я ночью, Завожу магнитофон, И сосед за стенкой стонет – Он увидел страшный сон» до «Солнце светит, и растет трава, Но тебе она не нужна».

Эти строки близки тем, для кого стали саундтреком эпохи. В магнитофоне играет группа «Кино», колхоз, картошка, портвейн «три топора», первая-полуторная любовь. То есть, ценность наследия проявляется и в ухватывании частички времени.

Культ

Но вместо выдающегося для России, не поспорим, для музыкального явления, нам с претензией презентуют Великое. Будем откровенны: коллектив «Кино» давно вошёл в поп-культуру, это никакая не протестная музыка (да и была ли она таковой когда-либо – вопрос на любителя). Парадокс отмежевания так называемой «русской рок-сцены» от советской эстрады: последняя стала более протестной по своей сути. Во всяком случае, в сугубо профессиональном исполнительском плане. Что ни говори, но большинство рок-записей этого периода слушать физически тяжело именно вследствие ощущения: «слеплено на коленке». Чудовищное звукоизвлечение, низкий уровень культуры композиционного мышления и владения музыкальными инструментами, хромающие на обе ноги навыки записи – вот чем выделяется русский рок того времени. Он режет слух и поражает тривиальностью. «Кино» на этом фоне выделяется.

«Вопрос прост: отчего группа «Кино» популярна до сих пор, а Виктор Цой является настоящим рок-героем даже для многих из тех, кто родился после его трагической гибели? – размышляет выдающийся музыкальный критик Всеволод Баронин. – А ответ ещё проще: как бы ни были сильны все прошедшие годы крики о том, что «Кино» – это икона и краеугольный камень «русского рока», Виктор и его коллеги никогда не относились к этому позорному субстилю. Посмотрим правде в глаза: оперативно пройдя период, условно говоря, «бард-рока», группа обрела стильного гитариста Юрия Каспаряна, впоследствии чутко следившего за новейшими музыкальными достижениями титанов поп-готики Sisters Of Mercy и The Mission. А простые мелодии песен «Кино», помноженные на близкие к фирменным, пусть и скупые, аранжировки и романтические тексты Виктора, естественным образом превратили группу в национальных героев. Да и какому парню в 17 лет не хотелось в те годы идентифицировать себя с Виктором – загадочным и суровым романтиком городских улиц? Даже в самый разгар Перестройки «Кино» никогда не опускалось до написания текстов о наличии бюрократов и отсутствии колбасы, делегировав эту малопочётную роль иным своим коллегам по Ленинградскому рок-клубу и за его пределами».

Кстати, большой вопрос, как сам Цой отнёсся бы к посмертному превращению в поп-идола (да, ещё одно противоречие: позиционировать его пытаются как рок-легенду, а де-факто насаждают культ какой-нибудь теле-дивы). Но это, надо полагать, не нашего ума дело. Ежегодные памятные трансляции концерта в Олимпийском напоминают даже не «Рождественские встречи». И хорошую музыку можно излишне заездить.

Почему-то истеблишмент решил, что разъединённую нацию можно подсобрать хотя бы за счёт принятых местных идолов. Нужно лишь раздуть их значение и славу до предела. С тем же успехом можно объединять её на базе фетишизации семейных трусов. Неоднозначные выставки, открываемые такими уважаемыми государственными мужами, как Георгий Полтавченко – даже не вода в песок. Та, хотя бы, исчезая, не приносит вред.

Да – в чём, собственно, вред повального цое-пропагандирования? Главным образом – в размытии ценностей. И одобрении на самом высоком уровне откровенной лжи. Большое видится на расстоянии – затёртая фраза. Сегодня историческая дистанция даже слишком большая, чтобы объективно говорить о месте Виктора Цоя в культуре. И это также не говорит в пользу насаждения культа. Остаётся лишь добавить: недопустимо третировать или, тем паче, оскорблять память покойного музыканта. Для периода 1985-90 он стал знаковой фигурой. Хоть представлений о роке и мире не изменил.

«И, кто бы и что не говорил, песня «Хочу перемен!» – это не только и не обязательно лето 1989 года, это любое время года в любом году, в котором живёт неглупый и всё вокруг себя подмечающий молодой человек. Писать песни, могущие стать гимнами каждого поколения – такое умение нечасто встречается и в рок-метрополиях. Именно это обстоятельство в сочетании с моментальной запоминаемостью песен «Кино» и не позволяет отнести эту группу к «русскому року».

Всеволод Баронин

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 18.09.2014 13:15
Комментарии 0
Еще на сайте
Наверх