Когда в 2004 году вводили День народного единства, цель была одна: перекрыть новым праздником годовщину Октябрьской Революции, отмечавшуюся 7 ноября. Новое осеннее торжество, задуманное как пощёчина левым и подарок правым, праздновалось уже восемь раз. Но, похоже, его создатели уже сейчас дорого бы дали за то, чтобы от него избавиться. Постоянной головной болью администраций всех уровней стали «Русские марши», проводимые националистами.
Когда в 2004 году вводили День народного единства, цель была одна: перекрыть новым праздником годовщину Октябрьской Революции, отмечавшуюся 7 ноября. Новое осеннее торжество, задуманное как пощёчина левым и подарок правым, праздновалось уже восемь раз. Но, похоже, его создатели уже сейчас дорого бы дали за то, чтобы от него избавиться. Постоянной головной болью администраций всех уровней стали «Русские марши», проводимые националистами. Если поначалу власть заигрывала с правыми, чтобы на их фоне выглядеть для либеральной общественности меньшим злом, то по мере радикализации националистов и сближения их с оппозиционерами новый праздник стал неудобен.
Октябрьскую революцию ностальгирующие граждане и политические потомки коммунистов поминали относительно мирно (не считая ярмарочного «наезда» на поп-звезду Джей Ло) – с салютом и матросами, зато преемник 7-го ноября – День народного единства, на этот раз дал залп. И залп этот, судя по всему, пришёлся по нынешнему губернатору Георгию Полтавченко.
4 ноября 2012 года в Санкт-Петербурге прошло два шествия: Крёстный ход от Казанского до Исаакиевского собора, начавшийся в 13.00, и «Русский марш» от БКЗ «Октябрьский» до той же самой Исаакиевской площади, который стартовал в 16.00. Крёстный ход собрал 8000 человек, «Русский марш» – около 500. Крёстный ход завершился через два часа дождём, «Русский марш» окончился через сутки освобождением арестованных на нём активистов. О Крёстном ходе сообщали все городские печатные издания и телеканалы, о «Русском марше» – только граффити, листовки и сетевые публикации. В Крёстном ходе участвовали депутаты Законодательного собрания, священники, десантники, домохозяйки, фотографы, подневольные работники торговли и хоровые коллективы. В «Русском марше» – политики второго ряда, студенты и даже школьники. Перед Крёстным ходом перекрыли движение в центре города, перед запрещённым «Русским Маршем» «закрыли» его организаторов. Со стороны многотысячный Крёстный ход выглядел гораздо солиднее, чем не слишком зрелищный в этом году «Русский марш», но все знают: именно Крёстный ход был вызван «Русским маршем», а не наоборот.
Интересы сторон
Раньше «Русский марш» в Санкт-Петербурге обычно согласовывали, но в 2012 году – отказали. Место, предложенное организаторам, – Полюстровский парк на окраине города, было отвергнуто, а позволить проведение акции в центре петербургские власти не решились. На фоне того, что в Москве «Русский марш» был разрешён, решение местных властей выглядело скандально. У БКЗ «Октябрьский», откуда организаторы, несмотря на запрет мероприятия, обещали в 16.00 начать несогласованное шествие к Невскому проспекту, «Единая Россия» устроила откровенно провокационный праздник-флешмоб, в котором должны были участвовать люди в национальных костюмах всех субъектов Российской Федерации. Охранять ярых приверженцев этнографии собрали не только ОМОН и Добровольные народные дружины, но и десятки людей в штатском (включая старушку с видеокамерой, которой полковник милиции лично давал инструкции по видеосъёмке участников несогласованного марша).
В минувшие выходные на петербургском стадионе «Газпром-арена» состоялся первый матч «Русской классики», в котором российские хоккеисты одержали победу над финской сборной. Главным достижением стало количество посетителей: посмотреть на игру пришло 67877 зрителей.
Чего же хотели добиться городские власти таким набором действий?
Рискнём предположить, что никакого «замысла» у Смольного не было. Скорее всего, губернатор не решился согласовать «Русский марш» в центре города именно потому, что националисты в Санкт-Петербурге не популярны, а давление на Георгия Полтавченко со стороны их противников, наоборот, могло оказаться сильным. Если московский мэр Сергей Собянин, сидящий на своём месте прочно, позволил себе «не заметить» открытые письма мигрантов о запрете «Русского марша» в столице, то для его петербургского коллеги, который ведёт затяжную подковёрную войну со сторонниками Валентины Матвиенко, контролирующими региональное отделение «Единой России», любой скандал сейчас невыгоден.
Вероятно, Георгий Полтавченко попытался сделать так, чтобы «Русский марш» прошёл как можно более незаметно, а «Единая Россия» так, чтобы шествие националистов получило резонанс, как можно больший, а желательно – кровавый. В то время как губернатор играл «на понижение» огласки, будто маклеры-«медведи» на бирже, «Единая Россия» играла «на повышение», как маклеры-«быки». Если это предположение верно, то ходы губернатора – информационная блокада «Русского марша», перехват инициативы с Крёстным ходом в первой половине дня, попытка согласовать нечто позволительное на окраине и инструкция милиции задерживать как можно меньше активистов (чем больше задержанных – тем больше резонанс). При этом действия «Единой России» – провоцирование радикальной части националистов на драки и погромы, «флешмоб-хоровод» у БКЗ «Октябрьский» и концерт с участие групп «Любэ», «Варвара», «Методи Бужор» и «Солнышко Петербурга», попытка заманить носителей национальных идей на Крёстный ход и максимальная медиаподдержка «Русского марша».
Точно так же «на повышение» и «на понижение» огласки играли и разные участники «Русского марша». Для региональных организаторов – это слава, а проведение шествия – абзац в виртуальном «резюме», которое они смогут предъявить в столице своим однопартийцам и временным союзникам. Марш на окраине города, не разогнанный никем, мало выгоден прежде всего потому, что в Москве о нём не услышат. Поэтому игра «на повышение» для организаторов марша была логичной тактикой, идеальный успех которой – «оказаться первым». Что касается рядовых участников, то для них важна не столько слава, сколько собственная репутация в националистической среде, а «Русский марш» – своеобразная проверка на смелость, принципиальность, готовность «выйти на площадь» и верность своим идеалам. Для юных националистов резонанс в прессе менее важен, чем уважение соратников. Они воспринимают «Русский марш» не в качестве акции, направленной на устрашение противников, а как день, когда нельзя ударить в грязь лицом перед сторонниками. Идеальный успех для них – «оказаться последним», то есть выйти на мероприятие в числе самых стойких товарищей, особенно – в случае, если большинство туда не пойдёт. Именно поэтому чёрно-желтых шарфов на Крёстном ходе было не более десятка: мероприятие «чужое» (пусть даже «русское» и «православное» по форме) никакого влияния на репутацию внутри своей субкультуры оказать не может. Среди тех 8000, которые собрались пройти от Казанского до Исаакия, участвовать в «Русском марше» остались только фоторепортёры.
«Отвлечь внимание» не удалось. Откуда Георгию Полтавченко было знать, что националисты просто не могут не прийти на «Русский марш» (под угрозой потери репутации в своей среде), и число участников шествия никак не зависит от официального запрета? Видимо губернатор рассчитывал, что достаточно «обезглавить» шествие, тихо и быстро задержав организаторов до начала мероприятия, и вечер пройдёт спокойно. Способность рядовых участников самоорганизоваться и пройти по всему Невскому оказалась для него неожиданностью.
Шествие
После задержания «медиаперсон» у БКЗ «Октябрьский», участники несогласованного шествия отправились на Невский проспект, не обратив никакого внимания ни на ряженых в «национальных костюмах», ни на журналистов с телекамерами. Милиция, получившая инструкцию «винтить мягко», начала отпускать из автобусов некоторых задержанных, но всё равно в автозаке осталось два человека, просто проходивших мимо. По дороге от БКЗ «Октябрьский» к Площади Восстания задержания продолжались, но главной цели – «обезглавить манифестантов» – не достигли: большая часть участников марша была заранее рассредоточена по Невскому проспекту. В движении приняли участие восемь отрядов (включавших не только националистов, но и сочувствующих им активистов либеральных или левых движений), эти отряды насчитывали от 20 до 50 человек каждый.
На Форуме в Петербурге горячо спорили о наследии Кастро и Чавеса
Скоординировать их действия и перекрыть движение на Невском не удалось: каждый из отрядов был слишком мал для этого. Шествие продолжилось по обеим сторонам Невского проспекта, причём участники марша шли за двумя флагами: имперским штандартом на чётной стороне и флагом Санкт-Петербурга на нечётной. Милиция действовала корректно: прежде, чем задержать участника шествия, его два или три раза предупреждали, уговаривая снять с одежды символику «Русского марша» и не давать повода для ареста.
От Площади Восстания до Невского проспекта разрозненные отряды временами даже не сопровождались полицией – копы отслеживали их перемещение с вертолёта. Кто-то из участников бросил дымовую шашку, но не в полицейских, а на ступени полуподвальной арт-галереи. Первая серьёзная засада была подготовлена около станции метро «Невский проспект», но и там задержания были не сплошными, а выборочными. Затем
националистов подстерегали анархисты с намерением спровоцировать драку, но, по факту, всё завершилось совместными дружескими попойками.
Последним пунктом, где ОМОН брал марширующих в кольцо, стала Думская улица. Но и после этого осталось достаточно участников марша, добравшихся до Дворцовой и Исаакиевской площадей (в конце концов, арестовали и знаменосца с имперским штандартом, в переулке Антоненко около Мариинского Дворца). Во время полуторачасового шествия было задержано около сотни манифестантов, две трети из которых оказались националистами по убеждениям, однако многим, уже попавшим в автобусы, позволили сбежать, а других отпускали из участков полиции в тот же вечер (иногда даже без составления протокола и без штрафа). Что особенно поразило тех задержанных, которым приходилось проводить 25-26 часов в отделениях полиции в ожидании суда после «Стратегий-31» или протестов, приуроченных к выборам минувшего года.
Итоги
Проиграли все. Губернатор получил скандал на всю страну. «Единая Россия» не смогла ни спровоцировать массовые драки, ни выставить всеобщим пугалом националистическую молодёжь, выглядевшую в этот день совершенно безобидно, ни обвинить Георгия Полтавченко в жёсткости мер пресечения. Лидеры националистов были задержаны тихо, быстро и совершенно не зрелищно, а внимание журналистов досталось младшим активистам, заинтересованным в славе в последнюю очередь. Сами активисты заслужили штрафы, которые им придётся выплачивать самостоятельно, не надеясь на старших. И все без исключения получили повод не любить день 4 ноября, который когда-то имел шансы стать праздником.
