Ровно 15 лет назад в Санкт-Петербурге появился первый в стране мемориал памяти тех, кто не вернулся с афганской войны. Его открытие удивительным образом совпало с началом первого этапа по выводу советских войск «из-за речки» – 15 октября 1986 года шесть полков отправились на родину, но после этого дня ещё более двадцати ленинградцев возвратились домой в цинках. Кажется, каменные плиты памятника на проспекте Славы навечно вобрали в себя всю боль и горечь афганских потерь…
Шёл обычный день войны. Было ещё по-лет-нему тепло и не верилось, что через несколько часов будет граница, а за ней – мир. Правда, из шести полков только четыре были боевыми – танковый и три зенитных. А вот мотострелковые части из Шинданда и Кундуза оказались в основном укомплектованы дембелями и военными строителями, которых всё равно собирались выводить в Союз. Так или иначе, домой из воюющего Афгана уходили 15 тысяч солдат и офицеров и 253 единицы бронетехники.
До окончательного вывода советских войск оставалось долгих 28 месяцев боевых действий и три «афганских» призыва на срочную службу. А до того, как в далёком городе на Неве торжественно откроют памятник в Парке воинов-интернационалистов – полных двенадцать лет…
У подножия мемориала на проспекте Славы нанесена надпись «Вечная память сыновьям Отечества, погибшим при исполнении воинского долга в Республике Афганистан». На десяти серых гранитных глыбах высечены имена всех, кто погиб на этой войне. Проходя между камнями с траурным списком, постепенно приближаешься к двум стелам-скалам, от которых прорываются навстречу пришедшим два бронзовых воина сквозь бронзовое пламя.
Но прежде нужно подняться по нескольким ступеням к скульптуре скорбящей матери.
Конечно, в стране уже появлялись памятники «афганцам». Всё больше неприметные, в общем хаосе экономических перемен денег на увековечивание памяти власть выделяла немного. А недавние ветераны были больше озадачены задачей, как выжить и не растеряться в совсем не дружелюбном гражданском мире.
Первый открытый конкурс на проект монумента погибшим «афганцам» был объявлен ещё в советские времена, на основании решения Ленгорисполкома, но ни одной достойной творческой работы в феврале 1991 года члены жюри не увидели. Спустя три года родители павших солдат провели свой, общественный конкурс. И снова неудачно. Тогда было предложено разработать проект мемориального комплекса скульптору Николаю Гордиевскому и архитектору Наталье Тарасовой. Именно результат их совместной работы воплотился в граните и бронзе, увековечив непростую страницу нашей общей истории.
Как это было…
Игорь ВЫСОЦКИЙ, депутат ЗакСа, заместитель председателя Всероссийской общественной организации ветеранов «БОЕВОЕ БРАТСТВО»:
– За пять лет до открытия памятника ко мне обратились супруги Гамзины (оба, к сожалению, сейчас покойные) – Татьяна Михайловна и Георгий Михайлович, которые тогда руководили объединением родителей, чьи дети погибли в Афганистане. Их сын до армии учился в школе у нас, в Весёлом поселке – на правом берегу Невского района. Я пообещал помочь, так как в тот момент возглавлял Союз инвалидов воинов-интернационалистов Санкт-Петербурга. У нас была коммерческая структура – АОЗТ «Патриот», которая начала финансировать проектно-изыскательские работы по строительству будущего памятника.
Я уже не помню точных сумм, да и деньги тогда были другие. Но чтобы никого не вводить в заблуждение, скажу, что это было довольно накладно. Когда же я увидел проект мемориала, то понял – его не построить, даже если все члены нашей общественной организации и наши братья по оружию со всего Санкт-Петербурга попытаются возвести памятник за счёт личных средств. Нужно привлекать бюджет…
Здесь кто-то из друзей посоветовал: а скоро будут выборы в Законодательное собрание, надо попробовать… Жители Невского района меня поддержали в 1994 году, и я стал депутатом. Первое, с чего начал: коллеги-депутаты, давайте поддержим идею увековечить память погибших в Афганистане. Это была моя первая инициатива в ЗакСе. Её одобрили. Но когда началось голосование за бюджет, то три депутата оказались «за», четыре – воздержались, остальные – «против»…
Я только попал в политику и не знал, что она бывает не совсем правдива. Меня начало колотить от ярости.
И поставил вопрос на поимённое голосование, со словами «Хочу посмотреть всем в глаза, кто только что клялся, что да – дело это святое». В результате поимённого голосования два депутата воздержались, остальные были – «за». Меня ещё больше это поразило: неужели мужчины (а то время среди нас была только одна женщина – Наталья Евдокимова) могут так быстро поменять своё мнение?.. Ну что теперь вспоминать… Деньги появились в бюджете, вроде бы строить пора.
Но в 1996 году власть в Смольном поменялась, Анатолий Собчак проиграл выборы Владимиру Яковлеву. Пришлось заново обсуждать вопрос с новым губернатором. Председателем бюджетно-финансового комитета стал Игорь Артемьев, он купил квартиру по соседству с «афганцами», на улице Джона Рида. И вот я каждую субботу стоял в засаде у его подъезда. Он выходил, видел меня – и быстрее в машину с включённой мигалкой. Я за ним на автомобиле. И каждый раз старался преградить Артемьеву вход на работу: мол, не уйду по тех пор, пока деньги на памятник не «поедут».
Так, в 1998 году, генерал Валерий Скоблов, командовавший в Афганистане 108-й мотострелковой дивизией, на белом бэтээре Союза инвалидов воинов-интернационалистов привёз факел с огнем с Марсова поля, передав его мне. А я поджег вечный огонь у нашей скульптурной композиции.
И очень рад, что до сих пор этот памятник «афганцам» считается лучшим в СНГ. Испытываю гордость оттого, что в Москве, где всегда хватало денег, только через год появился мемориал на Поклонной горе. А в Санкт-Петербурге все городские мероприятия ежегодно, 15 февраля – в день окончательного вывода советских войск, и 2 августа – в день ВДВ, начинаются именно с нашего памятника. Это место действительно стало святым, здесь собираются ветераны, их семьи, друзья, школьники, петербуржцы, которые помнят о той, растянувшейся почти на десятилетие войне.
