Со стороны кажется, будто в схватке за судьбу Варшавского вокзала сошлись две непримиримые и монолитные силы: анархисты-градозащитники-правозащитники с одной стороны и застройщик со своими охранниками и полицией – с другой. Эту иллюзию охотно подхватили телеканалы. Ведь если речь идёт об «осаде» и «штурме», то легко представить себе две враждующие армии, мобилизовавшие всех своих сторонников и все свои ресурсы.
Иллюзия очень устойчива. На самом деле существует множество мелких групп, преследующих свои цели. При этом каждая из них уверена, что противник – единая и хорошо скоординированная сила.
Защита – сама по себе
Градозащитных организаций в Санкт-Петербурге две: небольшая радикальная группа «Эра» и широкая коалиция «Живой Город».
«Живой Город» участвует в общественных слушаниях, пикетирует органы власти, собирает митинги и судится с застройщиками, стремясь остаться в рамках правового поля.
«Эра», напротив, на переговоры с застройщиками не идёт и рамками правового поля себя не связывает, делая ставку на громкие акции, вызывающие общественный резонанс и широкую огласку очередного сноса. Действия обеих организаций ни к чему не приводят.
Вечером «Живой Город» радуется удачным переговорам и клятвенному обещанию застройщика сохранить здание, а на утро видит груду щебня: здание тихонько снесли ночью. Вечером «Эра» вывешивает на здании баннер с лозунгом, а на утро забирает свой баннер, аккуратно сложенный на такой же груде щебня, и идёт вешать его на следующий дом. При этом особенных неприятностей с законом до недавних пор, ни у тех, ни у других, не было: щепетильный «Живой Город» на чём-то явно противозаконном поймать не удаётся, а агрессивную «Эру» сажать невыгодно: раскол среди градозащитников является лучшим подарком для коррупционных чиновников и нечистоплотных застройщиков.
Поэтому многочисленный «Живой Город» пытается игнорировать «Эру», а та отвечает ему регулярными эмоциональными разоблачениями в прессе и в блогах. «Эра» обличает «Живой Город» в пассивности, мягкотелости и неспособности к решительным действиям. «Живой Город» обвиняет «Эру» в том, что она настраивает население против градозащитников. В результате совместные акции невозможны.
Чья же ваша мать?
Анархисты тоже не монолитны. Движение, костяк которого ещё недавно составляли «автономы», сейчас на три четверти состоит из совершенных юнцов, впервые вышедших на улицы лишь в 2010 году – в ответ на массовые фальсификации на думских и президентских выборах. Старых анархистов они не знают, в городской политике не разбираются, с зарегистрированными партиями не сотрудничают из принципа, ко всем общественным институтам относятся с равным недоверием, а из законов знают только те, которые касаются правовой защиты от полиции.
Это некая субкультура: «не верь», «не бойся», «не проси». Строго говоря, анархисты не участвуют в политике, а любому, кто борется за власть, в поддержке отказывают. Единственное, что они унаследовали от старших идеологов – культ прямого действия. Анархисты позитивны и конструктивны – в том смысле, что вместо прогнившего «мира взрослых» раз за разом пытаются построить собственный мир с нуля, опираясь лишь на свои силы: кормят бездомных горячей пищей, волонтёрствуют, расписывают красками стены депрессивных районов, пишут дилетантскую музыку и следуют «тактике малых дел». Маниакальное стремление к «структуре без лидеров» оборачивается слабой координацией и медлительностью, презрение к государственному образованию – профессиональным дилетантизмом, идеализм – субкультурной замкнутостью и «войной против всех».
Общество платит им за недоверие той же монетой: и многим юные анархисты кажутся попросту сумасшедшими (впрочем, здоровые дети больного общества и не могут казаться здоровыми самому этому обществу). Анархистам давно и прочно создали репутацию «поколения НЕТ». Но их недоверие к окружающему миру возникло не само по себе: по мере того, как правящая партия прибирала к рукам школы и детские кружки, подростки уходили в субкультуру. Альтернативное образование, альтернативный спорт, альтернативная музыка были бы смешны, если бы официоз не был ещё смешнее. Добровольная самоизоляция анархистов вполне устраивает всех.
Захват пустующих зданий («сквотирование») – общеизвестная европейская тактика. Из сквотов возникли Христиания в датском Копенгагене и Леонкавалло в итальянском Милане. Захват пустующего здания представляется этически оправданным: «Никто, кроме нас, в таких условиях жить и творить не сможет». Неотапливаемый пакгауз Варшавского вокзала, лишённый электричества и воды, для жизни привыкших к комфорту горожан не пригоден, но это – единственное, на что могут рассчитывать в своей жизни анархисты. Они знают, что лучше этого ничего в их жизни не будет, а неизбежные тюремные камеры, дающие высокий статус узников совести, будут значительно хуже.
Эра анархии
Анархисты и движение «Эра» сделались естественными союзниками. Радикальным градозащитникам нужны были люди, ничем не скомпрометированные и годные для создания информповодов, а «структуре без лидеров» требовалась поддержка экспертов в области градостроения и юристов.
Первые сквоттеры остались ночевать в пакгаузе в новогоднюю ночь. Его двери на тот момент уже были вскрыты. Постоянное присутствие там группы протестантов мотивировалось страхом, что застройщики тихо снесут постройку в одну из ночей, как это уже не раз происходило. Заняв одно из зданий, анархисты выдвинули требование сохранить весь комплекс Варшавского вокзала – вне зависимости от того, кто является собственником. Вопросы собственности анархистов просто не волновали: все застройщики казались им единой враждебной силой.
Шесть метров до границы
О комплексе «Галактика» знают многие: 22 дома по 18 этажей собираются «пристроиться в хвост» печально знаменитой «Измайловской Перспективе». В Интернете выложен проект, на котором будущие покупатели могут полюбоваться стройными рядами небоскрёбов по берегу Обводного канала. С крыш этих восемнадцатиэтажек покупателям обещают великолепный вид даже на Дворцовую площадь. Именно ради этого комплекса при Валентине Матвиенко был изменён высотный регламент, позволивший строить за Обводным каналом здания выше 60 метров, а территорию Смольный спешно вывел из охранных зон.
Проект затеян с размахом: ГК «Размах» – название демонтажной компании, которой предстоит снести корпуса, относящиеся к Варшавскому вокзалу. Мешает этому сущая безделица – десять зданий, признанных историческими памятниками, и церковь Митрофаньевского кладбища с четырьмя прилагающими домами (она считается памятником федерального значения). Ещё около пятнадцати исторических построек статуса памятника не имеют: часть из них сняли с охраны в 2007 году по экспертизе печально известного ООО «Арс», часть планомерно доводят до состояния руин, чтобы снять даже с кадастрового учёта. Кое-что, до сих сохранившееся, по бумагам уже не существует (как, например, Малярная мастерская). В 2011 году проводились даже попытки снести водонапорную башню Варшавского вокзала. Однако даже те здания, которые ещё числятся памятниками, развернуть высотную застройку не позволяют.
Срок, за который ГК «Размах» должно снести всё, на что получит право, – четыре месяца, до конца мая 2013 года. При упорном сопротивлении
ВООПИиК, при постоянных запросах о незаконности лишения зданий охранного статуса, при внимании прессы к Варшавскому вокзалу и, наконец, после кадровых перемен в Смольном, снять с охраны десять памятников за такой короткий срок не получится. Даже если не десять, а лишь те четыре, которые находятся на земле, принадлежащей ГК «Эталон – ЛенСпецСМУ». Здесь противники загнали друг друга в патовую ситуацию: в ответ на «Вы всё равно не сохраните старые дома!» можно получить «Вы всё равно не построите новые!» Воистину, для расчистки места под «новую форму жизни» за четыре месяца нужны или пожары, или наводнения, или война.
Так и появились анархисты, занявшие пакгауз на самой границе с владениями ГК «Эталон – ЛенСпецСМУ» – за бетонным заборчиком, на территории другой компании, ХК «Адамант». «Адамант», в отличие от «ЛенСпецСМУ», строит не жилые кварталы, а развлекательные комплексы. Все поборники частной собственности отмечают анекдотичность ситуации: анархисты захватили постройку, принадлежащую «Адаманту», а выдвинули требования «Эталону – ЛенСпецСМУ» – прекратить снос всех остальных зданий. Всего шесть метров – но какая большая разница! Как следствие, иметь дело с протестантами предстоит не охране «Эталона», а частным силовикам из «Адаманта».
Мужик ребёнка не обидит
Охранник не хочет оказаться крайним. Пусть собственнику или застройщику и выгоден пожар, но тот, кто охраняет объект, не допустит, чтобы пустили «красного петуха». Более того: за случайную смерть кого-то из сквоттеров на чужой территории тоже спросят с охраны. И, наверное, с её точки зрения враг выглядел так: «взрослые, которые привели детей, а сами ушли».
После первых столкновений охранникам и сквоттерам даже удалось наладить отношения, если не нормальные – то хотя бы дипломатические. Пока застройщик выжидал, не спалят ли сами анархисты мешающее им здание по неосторожности, охрана пыталась всячески предотвратить такое развитие событий. Отсюда – переговоры.
Взрослые люди в униформе быстро выяснили, что имеют дело с «идейными», что алкоголь на сквоте запрещён, что декларируемая цель захватчиков – спасти здание, и – успокоились. Следующий конфликт возник только при попытке анархистов подключиться к электросети.
С точки зрения охраны: «Если к зданию приставили охрану, то сносить его не собираются. Это не исторический памятник – его же перестраивали в 1938 году. И что вы здесь спасаете, пока сидите внутри? Здание большое, вы в центре, а его можно начать рушить с концов; пока до вас дойдут – дня три пройдёт. Где вы, идейные, были, когда наши соседи за забором сносили все остальные корпуса Варшавского вокзала? Теперь уже всё, после драки кулаками не машут…»
Когда к пакгаузу подходили охранники, анархисты то выходили на переговоры, то запирались. Суровые визитёры демонстрировали оружие, сквоттеры в ответ – газовые баллончики. Собственно, и всё.
Охрана рассчитала, что захватчиков немного и на постоянное дежурство скоро не хватит: с каждым днём приходит всё меньше и меньше людей. Анархисты сами заметили, что их ряды редеют, и начали привлекать новых участников. Они провозгласили пакгауз «культурно-досуговым центром «Спаси и сохрани» и объявили о проведении там рок-концертов, фримаркетов (свободных ярмарок без использования денег), поэтических чтений, исторических выставок (в основном посвящённых утраченным и снесённым памятникам архитектуры), конкурсов художников (по фотографиям репортёров во время штурма стало широко известно изображение маски «Чумного Доктора» из итальянской комедии-дель-арте над дверью, у которой стояли защитники пакгауза) и вахт по наблюдению за другими корпусами Варшавского вокзала.
Гвоздём программы стал каток, залитый в одном из залов пакгауза, на который приглашались все желающие. Это был не только ход по привлечению малообеспеченных горожан, для которых 500 рублей за полтора часа катания на коньках – неподъёмная сумма, но и явный намёк: на каток, с большой торжественностью открытый в комплексе «Балкания» самой фирмой «Адамант», и на крытое ледовое сооружение, установленное администрацией Валентины Матвиенко на Дворцовой площади с целью показать, кто в городе хозяин. Кстати, горожанам с помощью судов и сбора подписей удалось добиться демонтажа «дворцового» катка… к весне, а история стала иллюстрацией того, насколько виртуозно городские власти умеют обходить городские законы. Однако узнали о центре «Спаси и сохрани» за целый месяц его существования лишь около сотни анархистов Санкт-Петербурга; для остальных молодых людей проект оставался неизвестен или непонятен.
2 февраля 2013 года депутаты петербургского ЗакСа пообещали обратиться с запросом по поводу многочисленных нарушений законодательства при кадастровом описании зданий, входящих в комплекс Варшавского вокзала. Анархисты об этом не знали, так что о причинах серьёзного штурма, который начался спустя два дня с привлечением ОМОНа и тяжёлой техники, они гадают до сих пор.
Руки против дубинок
4 февраля с 18.00 до 19.30 пакгауз атаковала полиция, вызванная представителями «Адаманта». Полдюжины анархистов остались в здании, около двух десятков их товарищей загородили дверь живым щитом, сцепили руки и простояли в сцепке около часа. Атакующие не смогли взломать капитально укреплённую железную дверь, подогнали к зданию трактор, чтобы вырвать её тросом, но тракторист отказался совершать манёвры, опасаясь задеть людей.
После интервью тележурналистам представитель группы «Эра» пообещал анархистам провести переговоры с майором полиции. Судя по всему, переговоры не удались, и переговорщик отправился домой, чтобы через Интернет собрать новых защитников вокзала, поведав о задержаниях анархистов. После его ухода полиция начала выхватывать из сцепки по паре подростков.
Для антуража крутого боевика был необходим пулемёт, палящий из-за решетки по наступающим. Анархисты в силу идеологического пацифизма решили заменить пулемёт газовым баллончиком «Черёмуха», но поскольку даже её не оказалось, имитировали струю газа из окна лакокрасочным распылителем. Отсутствие «Черёмухи» было скорее плюсом, чем минусом: струя всё равно не доставала до полиции, а брызги падали на самих анархистов, стоящих в сцепке.
Уже после задержания, у машин, вдали от фотокамер и свидетелей, предусмотрительные полицейские вымещали на анархистах злобу: били девушек кулаком в висок, сбивая их с ног и слушая, как те ударяются головой об лёд, а наиболее упорных парней молотили по несколько минут подряд. Потом, в участке, расправляться с неугодными было бы поздно.
Подходили сочувствующие, которых анархисты SMS-ками просили привозить термосы и бутерброды. Некоторые, правда, вместо обещанных термосов и бутербродов приносили файеры и дымовые шашки, в сложившихся условиях совершенно бессмысленные. На последнем этапе, когда в сцепке осталось всего пять сквоттеров, приехал вызванный полицией ОМОН, который скрутил оставшихся анархистов и взломал дверь.
После штурма полицейские заявили о том, что двое сотрудников пострадали, чтобы иметь шанс посадить кого-нибудь из зачинщиков по ст.318 ч. 2 УК РФ («Применение насилия в отношении представителя власти, опасного для жизни и здоровья»). Но, по иронии судьбы, выбор пал на человека, который как раз ни к лому, ни к зубам полицейского не прикасался, анархистам был почти не знаком, а около пакгауза оказался случайно. А тот, кто действительно ударил сотрудника полиции ломом, в число девятнадцати задержанных не попал.
Кто им поможет…
В Санкт-Петербурге существует несколько организаций, которые занимаются помощью арестованным активистам и борьбой с полицейскими злоупотреблениями. Но они тоже действуют порознь.
«Группа помощи задержанным» поддерживает всех активистов, доставленных в участки: оповещает о том, кого в какое отделение повезли (практика долгих и немотивированных перевозов задержанных из отделения в отделение позволяет продлить срок пребывания за решеткой тех, кого всё равно придётся отпустить, до полуночи и на следующие сутки, иногда до 24 часов); привозит продукты и воду, поскольку никто не будет кормить арестанта, который провёл в одной камере меньше суток; передают задержанным тёплые вещи и пенопластовые коврики для сна на бетонном полу, помогают оформить ходатайства, привозят необходимые документы. Их задача – оперативная помощь.
Филиал «РосУзника», иногда называемый «СПбУзник», занимается помощью тем, кому грозят тяжёлые уголовные или дорогие административные статьи. Это те случаи, когда требуется помощь не волонтёров, а квалифицированного адвоката, услуги которого «РосУзник» оплачивает из собранных им средств.
«Комитет 6 мая», созданный для поддержки узников Болотной площади в Москве, тоже имеет филиал в Петербурге. Их контингент – арестованные на длительные сроки. Отсюда – отправка передач в следственные изоляторы, помощь родным арестанта на время его отсутствия, поиск свидетелей.
Кроме функциональных различий у трёх этих организаций есть и различия идеологические. Например, «Комитет 6 мая» охотнее помогает левым, а «РосУзник» – правым. Правда, в Петербурге взаимодействие этих двух организаций плотнее, чем в Москве.
В момент, когда полиция объявила о намерении посадить сквоттеров по уголовным статьям, встал вопрос о поиске адвокатов. «Группа помощи задержанным» помогла всем анархистам, задержанным по административным статьям, но с извинением сообщила, что на этом её участие исчерпано. «РосУзник» после некоторых колебаний отказал анархистам в помощи: то ли потому, что они левые, то ли потому, что защитники пакгауза сопротивлялись при задержании. А может и вовсе потому, чтобы не расходовать ресурсы вне столицы. «Комитет 6 мая» помогать задержанным анархистам не отказался, но отложил окончательное решение до общего собрания петербургского филиала организации, потеряв несколько дней или даже неделю. В итоге адвоката предоставило общество «Мемориал»*.
Впрочем, всех затмил правозащитник-одиночка, ранее возглавлявший «Молодую Гвардию» города Рыбинска. Он обзвонил всех анархистов, знакомых ему по протестным акциям, сообщив, что полиция собиралась посадить сквоттеров по уголовным статьям. Но лишь благодаря его влиянию список сократился до одного человека: либо того, который уже сидит сейчас, либо того, кто ударил полицейского ломом – в том случае, если его найдут. Правозащитник из Рыбинска известил, что располагает фотографиями, на которых изображен человек с ломом, и готов поспособствовать освобождению того, кто сидит в «Крестах», если анархисты помогут опознать запечатлённого на снимке человека с ломом…
Приговор кирпичным стенам
Анархистов отпустили судиться по месту жительства по статье 19.3 («Неповиновение законному распоряжению сотрудника полиции»), побои фиксировать отказались. Группа «Эра» разослала пресс-релизы с сообщением, что главная задача – привлечь общественное внимание – выполнена, а среди её активистов пострадавших нет. «Живой Город» попытался сделать себе пиар, прокомментировав юридический статус зданий.
Сразу же после штурма охранники выломали несколько дверей пакгауза, чтобы туда могла войти следственная группа. Прибывшие в ту же ночь к рабочие начали сносить все двери, и через сутки выломали одну за другой, все без исключения, створки массивных деревянных ворот этого корпуса – по их словам, «чтобы в нём больше не смог забаррикадироваться никто».
Двери постепенно сжигают на месте. Штурм полицией здания, занятого анархистами, дал собственнику формальный повод к уничтожению постройки. Неизвестно, сколько простоит здание без ворот, но вероятно, что жалкий внешний вид некогда монументального пакгауза теперь будет использован для того, чтобы не восстанавливать его охранный статус. Сейчас анархисты обсуждают, что им делать дальше: продолжать защищать пакгауз до конца или приступить к захвату других, ещё целых зданий.
Фото с сайта: save-sp-livejournal.com
- *
- Международное историко-просветительское, правозащитное и благотворительное общество «Мемориал» внесено Минюстом в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента
