Наверное, ещё лет тридцать назад в городе не нашлось бы ни одного человека, который мечтал бы посетить это здание добровольно. Уже позже, в самый разгар разоблачительных 90-х, сюда начали просачиваться первые экскурсанты – они требовали показать им «ту самую мясорубку», откуда выходил фарш для невских рыб из врагов народа, и мифические семиэтажные подвалы, где когда-то томились недруги Советской власти. Понятно, что от леденящих душу легенд, гуляющих вокруг чекистской обители, обитатели Большого дома открестились. Правда, экскурсии на всякий случай со временем прикрыли.
Сегодня посторонние лица достаточно редки для петербургского «родственника» Лубянки.
На всяк сюда входящего распространяется ряд неписаных правил: не заглядывать в кабинеты, передвигаться только в сопровождении, с сотрудниками (даже знакомыми!) не заговаривать и вообще – обращать как можно меньше внимания на людей, встречающихся по пути. Примерно такие инструкции сотрудники пресс-службы УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области озвучили журналистам, которых в канун 80-летнего юбилея «Большой брат» пригласил посмотреть на коридоры самого загадочно-зловещего здания. Среди немногих приглашённых оказался и корреспондент «Нашей Версии на Неве».
«Спорить хочется с внятными концепциями, а не с бредом сумасшедшего» – вот так безапелляционно сотрудники Управления отсекли изобретения городского фольклора от реальной истории Большого дома.
– Ну нет у нас никакой мясорубки…и крематория нету! – отбивался глава пресс-службы УФСБ Дмитрий Кочетков от одолевающих журналистов.
– Ага, нет, знаем мы вас! – подумали акулы пера и зашли с другой стороны – а хоть подвал-то семиэтажный, для задержанных, покажете?
– Коллеги, подвал у нас «одноэтажный» и там располагаются хозяйственные помещения, в них мы не пойдём. Да и зачем нужны семиэтажные подвалы, когда тюрьма была рядом? – удивляется Дмитрий.
Легенды, гуляющие вокруг Большого дома, действительно с лёгкостью могли бы лечь в основу многобюджетного фильма ужасов. На сей счёт и анекдот придуман: приезжий выходит из Финляндского вокзала и останавливает прохожего: «Простите, где здесь Госстрах?» Прохожий указывает на противоположный берег Невы: «Где Госстрах не знаю, а госужас – напротив…»
Существует и другой популярный анекдот, как будто бы из окон Большого дома виден Магадан. Разумеется, ничего подобного корреспонденту «Нашей Версии на Неве» разглядеть из здания на Литейном, 4, не удалось: УФСБ укутано строительными лесами, сегодня здесь идёт ремонт. Кстати, именно по этим лесам несколько отважных руферов недавно забрались прямо на крышу: парням удалось сфотографировать внутренний двор Управления, а потом поделиться запечатлённой информацией с интернет-сообществом. Говорят, что возмутителей спокойствия вычислили и даже оштрафовали на 300 рублей. «Если бы они встретились с нашей комендатурой, то результаты могли бы быть разными», – как будто между прочим заметил Дмитрий. Некоторые журналисты вздрогнули и переглянулись…
Здесь бывал Ульянов
Когда-то на этом месте не было Большого дома. А был Окружной суд и Судебная палата, где проходили самые громкие политические процессы того времени. Тут судили и оправдали революционерку Веру Засулич, в здании Фемиды проходил юридическую практику и Владимир Ульянов-Ленин. Кстати, и сидел он здесь же, неподалёку – в доме предварительного заключения, который находился за зданием суда.
А в феврале 1917 года Окружной суд разгромили. Есть версия, что заключённые из ДПЗ разбежались по зданию в поисках личных дел и картотек. Так что благодаря Февральской революции некоторые из них начали жизнь с чистого листа.
Стоимость квадратного метра неумолимо растет. В течение нескольких лет государство предлагало отличные условия для ипотечных кредитов, поэтому спрос на жилье резко вырос.
В середине сентября 1931 года здесь началось возведение административного здания для нужд ОГПУ-НКВД. В ту пору чекисты ещё ютились в доме № 2 по ул. Гороховой. Интересно, что память о том их пребывании до сих пор жива в воспоминаниях старых петербуржцев. Помнится, двадцать лет назад одна из коренных жительниц ул. Дзержинского (так в советское время называлась Гороховая) пришла в отчаяние оттого, что ей хотят вернуть историческое название. Оказалось, что долгое время это место ассоциировалось именно с ОГПУ и со временем превратилось в зловещую топонимическую точку.
Говорят, что инициатором нового строительства был глава Ленинграда, новатор Сергей Киров, и нет сомнений, что отстроенное за год здание стало самым прогрессивным в городе. «Решённое в монументальных формах конструктивизма и выходящее сразу на три городские магистрали, оно заняло ведущее положение в окружающей архитектурной среде и стало доминантой Литейного проспекта», – пишут о Большом доме газеты.
А вот не менее любопытная выписка из проектной записки к объекту:
«Всё здание проектируется из железобетона стоечно-рамной конструкции с заполнением кирпичом между отдельными её элементами. Для получения теплостойкости и устранения бесполезных потерь тепла в конструкции кровли введены изолирующие прослойки [...]
Междуэтажные перекрытия представляют железобетонные конструкции в виде балок и плит, причем чистые полы во всех рабочих помещениях проектируются паркетные дубовые, уложенные по горячему асфальту.
В уборных, умывальнях, вестибюлях, сенях, душевых комнатах и ваннах полы делаются из метлахских плиток на цементном растворе с устройством водонепроницаемой прослойки…»
Архитекторы здания – Александр Гегелло, Ной Троцкий, Андрей Оль, предвидели, что если в случае военных действий в здание попадёт снаряд или бомба, то взрывная волна выбьет все оконные переплёты и стёкла. Так оно и случилось. Вопреки легенде о пленных немецких офицерах, которых НКВДшники якобы держали на чердаке в качестве «живого щита», бомбы в то время летали по законам физики. То есть с большой погрешностью. Во время очередного обстрела два снаряда прилетели во двор Управления аж с Пулковских высот. Все стёкла и двери, вплоть до четвёртого этажа вылетели, однако удачно спроектированная коробка здания уцелела.
По словам ветерана органов госпезопасности, хранителя зала истории Управления Владимира Груздева, отношение к зданию с годами менялось. Поначалу оно, несомненно, было пиететным. Что говорить – вопросы об уборке прописывались не где-нибудь, а в Приказе начальника органов госбезопасности. Там же чётко указывалось – кто и как должен себя вести в Большом доме. Например, при входе все сотрудники обязаны были сдавать калоши в гардероб, что удивительно для нашего времени.
А что же стало с архитекторами? Ведь ещё одна легенда гласит, что НКВД не могло доверить свои тайны посторонним людям, и проектировщики закончили свои дни, якобы, в расстрельных подвалах своего детища.
– Совсем не так, эти люди умерли своей смертью, – рассказал корреспонденту «Нашей Версии на Неве» Владимир Груздев. – Например, Троцкого никто никогда не преследовал, он был блестящим архитектором и педагогом, почитаемым учениками и коллегами. А умер в 1940 году в результате операции.
Верьте мне, люди!
В 1954 году было образовано КГБ СССР. Золотая страница в истории спецслужб продолжалась вплоть до 1991 года и была перевёрнута с развалом Советского Союза. Деятельность органов госбезопасности начала переформатироваться, хотя основные направления работы – разведка и контрразведка, остаются по сию пору.
Вообще, говорить, что история Большого дома – это история конца света, в корне неправильно. Так полагают сами чекисты. «Вот весь этот ряд, – Дмитрий Кочетков обводит рукой портретную галерею, – либо погибли при исполнении, либо репрессированы. Вот и подумайте – кто был палачом – НКВД? Или же ведомство попало под те же процессы, что и вся страна в то время».
Некоторые эпизоды реальных спецопераций собраны в зале истории Управления. Здесь хранится и фотоаппарат, замаскированный под аэрозольный баллончик, и хитрые средства безличной связи, которыми пользовались разведчики. Несколько стендов в подробностях рассказывают об операциях, которые вплоть да наших дней проводит ФСБ. Увидеть это всё можно, а вот сфотографировать, тем паче рассказать, – нельзя. Даже подробности давно минувших дней чекисты не торопятся предоставлять на суд общественности.
– Дело в том, что некоторые спецоперации имели важные последствия, – поясняет глава пресс-службы. – Естественно в них был задействован очень широкий круг лиц и, раскрыв некоторые подробности, мы можем поставить под удар ни в чём неповинных людей.
Музей находится на третьем этаже, здесь же располагается служба по борьбе с терроризмом. А вот третий этаж когда-то занимали службы ГУВД. Отношения милиции с контрразведчиками не были натянутыми, но и дружескими их назвать нельзя: чекистам нельзя было заходить к ним на этажи, а «менты», соответственно, не совались к соседям.
Разумеется, сегодня интерьеры здания не выглядят такими, как были 80 лет назад. Увидеть знаменитый бюст Дзержинского при входе теперь можно разве что на фотографиях (он хранится в зале истории Управления), а полюбоваться на Большой дом 50-х годов – в известном советском фильме «Верьте мне, люди!». Прикоснуться же к сохранившейся истории здания можно на седьмом этаже, где до сих пор стоят классические дубовые двери 30-х годов. Здесь же находится стенд с фотографиями работников, награждённых знаком почётных сотрудников органов госбезопасности. «Вы его только вблизи не фотографируйте, – говорит нам Владимир Груздев. – Дело в том, что конспирация некоторым из них не позволяет раскрывать место своей работы, некоторые их родственники так всю жизнь и живут в неведении».
Здесь же расположена гордость Управления – огромный Красный зал, где раньше проходили в том числе и встречи с деятелями науки и искусства, а сегодня собираются на свои торжественные встречи сотрудники ФСБ. Ребристые перекрытия и красный мрамор когда-то давно были серьёзными новациями, но, пожалуй, не столь уж и удивительны для сегодняшнего дня. Зато тут высится 5,3-метровый Ленин, который и сейчас является самым большим барельефом Ильича в мире. Говорят, что лик вождя, сделанного из английского гипса, в своё время высоко оценила Анна Ульянова. А уж она знала своего брата не по учебникам.
