Власть одержала победу. Победила она не потому, что на массовые акции протеста вышло слишком мало людей (тысячи, а не миллионы). Власть одолела митингующих потому, что навязала гражданам свою точку зрения: «Требовать что-то имеют право только миллионы; тысячами всегда можно пренебречь». Эту точку зрения разделяют все, включая самих оппозиционных активистов. Последние две недели в Петербурге – лучшее тому подтверждение.
Самое успешное из достижений кремлёвской пропаганды – название «Марш Миллионов», выбранное оппозиционерами для акций прошлого года. Миллиона сторонников не набралось, а главной интригой стала численность митингующих. Для чего именно нужно набрать цифру с шестью нулями – никто так и не задумался (штурмовать Кремль миллион простых горожан не пойдёт, а число мирных демонстрантов для властей совершенно безразлично).
Благодаря такому названию властители государства получили в руки самый лучший козырь: «Вас мало!»
Им говорят: «Вы фальсифицировали выборы!», а те отвечают: «Да, но это волнует немногих». Им твердят: «Вы воруете казённые деньги!», а они возражают: «Да, но об этом знают немногие». Им кричат: «Вы сажаете людей в тюрьмы по сфабрикованным обвинениям!», а власть в ответ: «Да, но мы сажаем немногих, а большинство – не сажаем». Их убеждают: «Тысячи людей выходят на митинги протеста!», а они замечают: «Мы можем нанять для контрмитинга молодёжь из глубинки, трудовых мигрантов и голодных пенсионеров, и у нас получится в десять раз больше!» Им грозят: «Вы вынуждаете нас идти на несанкционированную акцию!», а они оппонируют: «Мы обеспечим видеотрансляцию с вертолёта, чтобы все видели, что на несанкционированную акцию вышло в десять раз меньше людей, чем на санкционированную». Обе стороны считают такой абсурдный диалог нормальным, и это – победа власти. В умы всех без исключения внедрена идея о том, что меньшинством можно пожертвовать ради если не блага, то хотя бы спокойствия большинства. Даже лидеры оппозиции перенимают эту риторику.
Чем заняты оппозиционеры в Петербурге? Судятся с властями? Разоблачают и собирают доказательства? Защищают исторические здания? Привлекают внимание к судьбам честных людей, пострадавших от государственного произвола? Нет. Оппозиционеры проводят акции, синхронизированные с аналогичными акциями в столице, с единственным намерением – помериться числом пришедших на эти акции с другими несогласными блоками и отчитаться перед московскими товарищами об этом числе. Вместо того чтобы решать локальные городские проблемы (для чего обычно хватает и двух десятков человек), петербургская оппозиция берётся преодолеть проблемы столичные (для чего даже сотен сторонников явно недостаточно).
1 декабря на Пионерской площади прошли два митинга: националисты в 13.00 собрались, чтобы посадить Расула Мирзаева, левые в 15.00 – с намерением требовать освобождения арестованных на Болотной площади 6 мая. Митинг за то, чтобы посадить, собрал 40 человек. Его перевёртыш (чтобы отпустить) – 120 активистов. Обе акции власти согласовала на одном и том же месте с незначительной разницей по времени – если не с желанием столкнуть митингующих, то с намерением сэкономить силы полиции. Результатом обоих мероприятий на Пионерской площади стало не обсуждение легализации короткоствольного оружия (о котором шла речь на первом митинге) или создания местных, районных и заводских комитетов помощи будущим политзаключённым (о которых шла речь на второй акции), а рассуждения, как «левые обыграли националистов по очкам».
Севастопольский парк Победы с подачи петербургских строительных боссов Исаева и Демиденко обезобразили за миллиард
9 декабря в Северной столице провели два марша: «Демократический Петербург» в 15.30 – в годовщину начала протестных выступлений против фальсификаций на выборах в Государственную Думу 2011 года, националисты в 15.00 – в годовщину митинга 2010 года в память Егора Свиридова на Манежной площади в Москве. Демократов от станции метро «Горьковская» пустили по узкому тротуару и вдоль перил Троицкого моста на Марсово поле, националистов – от станции метро «Автово» по узенькой аллее в Комсомольском сквере. Для чего? Конечно, не для удобства вылавливания из толпы отдельных лиц, а для того, чтобы было удобнее посчитать митингующих. На Троицкий мост взошло 270 человек, спустились 350 (за счёт медленного движения закономерно «приросли» хвостом из сочувствующих). Некоторые лидеры демократов заявили, что митингующих было две тысячи и что никто из пришедших на марш через неделю не пойдёт. От Автово по Кронштадтской улице вышло около 400 человек, до Комсомольского сквера добрались около 380. Некоторые лидеры националистов возразили, что к числу участников следует приплюсовать сторонников из близких по духу политический течений, которые соберутся в центре города 11 декабря. Результатом обоих шествий в память о событиях, когда-то напугавших власть, стала не подготовка общепротестной акции через неделю (о которой шла речь на двух маршах), а обсуждение того, как «националисты выиграли у демократов по очкам, отыгравшись за прошлую неделю».
15 декабря общественное мнение по-прежнему ожидало двух зеркально отображающих друг друга мероприятий, на которых две любимые команды еженедельно соревнуются в новом петербургском виде спорта: планировался «Марш Свободы» – разрешённая акция в поддержку московского несогласованного шествия, проходившего в то же время. В 14.00 на Горьковской собирались либералы, левые и анархисты (без партийных флагов, с триколорами и гербами Петербурга), а в 15.00 – националисты и «Левый Фронт» (с имперскими флагами и хоругвями «Левого Фронта»). Маршрут и тем, и другим проложили общий – по перилам Троицкого моста. Более того: первую колонну заблокировали до 15.25, чтобы второй строй успел собраться и пристроиться в хвост первому. Столкновения колонн – к разочарованию милиции, провернувшей такую операцию, – не произошло. Вероятно также, что весь этот час милиция Петербурга ждала сигнала от милицейского начальства из столицы: забирать всех присутствующих или не забирать? Поскольку в Москве арестовывать ещё не начали, 700 человек из первой колонны пустили по тротуару и по мосту, где за час шествия она пополнилась за счёт прохожих, на этот раз – до 950. А строй националистов был незаметно рассеян и задержан за матерные антимусульманские выкрики, из «Левого Фронта» лишь 30 человек дошли до Марсова поля. После марша все по-прежнему обсуждают не требования манифестантов, а то, «сколько они собрали людей друг против друга» и «кто виноват в том, что пришло меньше тысячи».
Почему оппозиционеры тоже уверены в том, что «прав тот, кого больше»? Почему они стыдятся того, что несогласных с режимом так мало, как будто это лишает их правоты? В какой момент протестующие перестали стыдиться действия или бездействия и начали переживать из-за своей немногочисленности? С какого момента они принялись разрабатывать две параллельные программы оппозиционного шествия: «если придёт больше 500 человек» и «если придёт меньше 500 человек»? Почему эти активные люди сосредоточились на числе? Не на достижениях, не на разоблачении противников, не на гражданских проектах, дублирующих и побеждающих официальные, а именно на числе сторонников, выведенных на митинг?
Кремль попутал?
